Я люблю общаться со стариками… Не подумайте, что осень, сентиментальные чувства и все такое… Просто нравится – и все, особенно когда у них светлые головы. Они порой такие непосредственные, радостные – сущие дети. Во-первых, они называют меня девочкой, что уже приятно, а во-вторых, с ними интересно поговорить: мало того, что скоротаешь время – мудрости наберешься. Это особенно важно, когда своих житейских наработок, увы, не наработалось. Грабли вереницей стояли, а опыт… не отложился. Есть такое свойство моих мозгов. А тут посоветуют, задуматься заставят…
…И поддержат. Они нас – а не мы их, как должны бы.
Девчонка переводит бабулечку через дорогу, может, кто и вспомнит, сидела слепая бабушка на паперти-бордюре около старого «Баян-сулу». Так вот, ее и переводила молоденькая продавщица из магазина. Говорит ей (а эту старушку знали все окрестные магазины): «Зачем же вы в такую-то погоду?» Бабушка ей в ответ: «Да мне бы пятьсот тенге собрать, больше и не надо…»
– А сколько же для счастья надо, бабушка?
– Пятьсот тенге…
– Так мало?
– А ты учись любить мало. Задуманное может и сбыться, детка, а вот неожиданность произойдет в любом случае. И тогда радуйся.
Эта старушка уже давно не появляется у «Баян-сулу». Наверное, просыпались последние песчинки в ее песочных часах…
Говорить о нашем отношении к ним можно бесконечно: сколько они сделали для страны, которой уже нет, какую страну они построили, и которой тоже уже нет, скольких людей они вырастили. Да, и об этом мы вспоминаем, когда праздники, когда день Победы или сейчас, вот, День пожилых. Бежим поздравляться, концерты устраиваем, подарки, зачастую чудные и нелепые, дарим. А нужны ли старикам эти шоу? Им нужна жизнь, которая у них еще есть.
И она не плохая, не скучная – мудрая…
Встречались в моей жизни и бабушки, которые ни за что не соглашались снимать когда-либо парик или зубные протезы и даже не признавались в их наличии, мол, все у них настоящее. А мы?.. Ах, какая я вся наращенная – гордимся… Чему? «Ты как будто без трусов ходишь, – пожурила как-то знакомая старушка, – чему радуешься? Еще в девках, а уже вся искусственная, тьфу… Женщина, она и в сто лет женщиной должна быть, а не так, как ты – душа нараспашку!» Права ведь…
В каждом их слове юмор и доброта.
«Ты давай, вставай, – вспышками искорок в глазах улыбалась мне пенсионерка в больничной палате после дробления камней в почке, – всю жизнь собралась что ли болеть, столько всего пропустишь! Ты о ней-то, о болезни, не думай, про то, что больно – не думай. Вон сентябрь за окном «расцвел» – надо букет нарвать, пока медсестры не видят, я баночку припасла…» «Аха, – говорю, – сами вот и давайте, на воровство меня подбиваете!» – «Я не могу, если застукают – не убегу…» – смеется, а в глазах детский азарт.
И заражаешься, лезешь в газон: старый человек ведь сказал, что воровство книг и цветов преступлением не считается. Боль уходит.
«Надо умирать молодым. Но как можно позже», – говорят китайцы.
Их не проймешь приметами. Они заводят черных кошек, потому что просто подобрали их на улице и не боятся, что «чертовы бестии» путаются под ногами. Дед подруги разбил зеркало. Она расстроилась: «Деда, теперь тебя будут семь лет преследовать неудачи!» А старик рад: еще семь лет жизни!
Нина Ефимовна часто по вечерам прогуливается в центральном парке. Ни старушкой, ни бабушкой, ни даже пожилой женщиной ее назвать язык не поворачивается. Только так: Нина Ефимовна. Изнутри она какая-то белокостная, или голубокровная. Раньше она к прогулкам привлекала соседок, живут они рядом, на Казыбек би, теперь передумала. Предпочитает настроение себе не портить. «Что за люди они такие, – удивляется соседкам Нина Ефимовна, – все им не так! Дорожки не такие сделали, дети не так бегают, еще бы сказали, что солнце не так светит. Одна тут возмущаться начала, что трава на газонах не такая, так я ей ответила!»
– А что ответили?
– Говорю: «Радуйся, старая дура, что мы еще хотя бы с зеленой стороны травы, а не с обратной!» Обиделась… Что, плохо сказала, да? Ну и что! Я могу сказать «нет» абсолютно искренне. Я могу сказать «да» абсолютно искренне. По мере того, как ты стареешь, все легче быть искренним. Ты меньше заботишься о том, что другие думают о тебе. Я перестала сомневаться. Я даже заработала себе право ошибаться.
Пожилая соседка (чтоб ей до 120-ти и с удовольствием!) отправилась протезировать зубы. Дантист как узнал, что ей 70, сказал, что те деньги, которые она на зубы хочет потратить, пусть лучше оставит себе на похороны. Она плакала неделю. Жаль, меня там не было – стоматологу бы понадобились услуги его коллег и еще офтальмолога впридачу. Сказать такое даме, которая будучи на пенсии ведет бухгалтерию пяти фирм и искренне радуется установке тренажеров в парках, потому что ей теперь по утрам разминаться сподручнее. Да чтоб ему провалиться…
Этому горе-доктору на экскурсию бы в любую больницу: молодые – растрепанные все, кряхтят по-стариковски и еле ползают по палатам, а старики после полостных операций зарядку по утрам делают и на своих двоих через неделю домой уходят.
Они радуются жизни. У них даже свои игры. Игра для пенсионеров: контрстрайк в поликлинике! Правила просты: те, кто в очереди – против тех, кто просто спросить! Или дома довести до белого каления внуков. Нормально все это. Но их поведение начинает раздражать. И выплескивается оно, это раздражение, ядовитой желчью. И тут, как правило, всегда находится оправдание для собственных поступков, вернее, попытка оправдать свое жестокосердие. А прикрывается все это тем, что якобы времена изменились и судить (СУДИТЬ!) человека нужно по тому, что он тебе дал. Повод для собственного оправдания всегда найдется. А им просто хватает мудрости не навязывать нам свою мудрость. И ждать, когда она нам понадобится…
Чтобы поверить в добро, нужно начать делать его – это еще моя бабушка говорила. Пять минут разговоров со стариками каждый день. Всего 365 раз в год по пять минут. Нас будут называть девочками и мальчиками. Мы можем учиться добру у них и делать добро для них. Они всегда благодарны. Даже за пять минут в день.
Елена БОЯРШИНОВА
