В этом году мы будем отмечать трагическую дату – 75-летие со дня начала Великой Отечественной войны. Случившееся воскресным утром 22 июня 1941 года, – нападение фашистской Германии на СССР, в корне изменило судьбы людей огромной страны на долгие четыре года. Историки и военачальники запечатлели эти годы в тысячах книг, справочниках, есть сотни километров кинохроники, фотокадров, сняты и написаны потрясающие фильмы и книги. А для нас значимы воспоминания простых очевидцев тех горьких, но героических лет, особенно если они касаются Шымкента.
Слово Розе Турдалиевой, 87-летней жительнице нашего города.
СЕМЬЯ
«Когда началась война, мне было 12 лет. Я с четырех лет воспитывалась у бабушки и дедушки – Ирисбековых Перне и Ултуган, которые жили в Чимкенте на улице Горького, дом 6, – начала свой рассказ Роза Беккуловна. – Представлю вам их подробней, потому что фактически роднее их для меня в те годы никого не было. Было у них четыре сына и две дочери, одна из которых – Хадича – была моей родной мамой. Дед был очень грамотным, уважаемым человеком. В свое время он работал у волостного управителя писарем-секретарем, а заодно и толмачом (переводчиком) – он свободно говорил и писал по-русски.
Несмотря на эти очевидные заслуги деда главой большой семьи была бабушка Перне – необыкновенно рачительная хозяйка, строгая, но справедливая женщина. Неспроста не только ее дети, но и снохи, зятья называли ее Мамой.
Обе их дочери – Марьям и Хадича – были женами людей, которыми сегодня гордится наш народ. Старший зять – Отарбаев Танирберген, был первым директором школы №7 и учителем легендарного воина Бауыржана Момышулы, он первым сказал будущему герою, что в нем есть «запах поэта». В 1938 году его объявили «врагом народа» и репрессировали. Второй их зять – мой отец Беккул Турдалиев – работал завотделом Южно-Казахстанского обкома КПбК. До этого работал первым секретарем Каркаралинского райкома партии в Карагандинской области, где там же, в 1935 году, умерла моя мама. Папа был арестован 15 августа 1938 года. Оба – и папа, и дядя – проходили по делу Султанбека Ходжанова, государственного деятеля, члена ЦИК СССР, который в 1937 году был арестован и вскоре расстрелян. Предъявленные им обвинения были типичны для того времени: «…националист-уклонист, действовавший против линии Компартии»… Впоследствии эти обвинения с них были сняты. Сегодня их фотографии вывешены в областном музее жертв политических репрессий. Живым из лагерей вернулся только мой отец. 12 апреля 1941 года приговором УНКВД по ЮКО дело в отношении него было прекращено. Спустя всего несколько месяцев отец ушел на фронт. Забегая вперед, скажу, что на пенсию он вышел в должности директора областного архива. Ушел из жизни в 1981 году».
ВОЙНА
«Война буквально обрушилась на нас, – вспоминает далее Роза Турдалиева. – Казалось, вмиг ушли в сторону смех, радость, веселье, будто их и не было вовсе. Люди, такие разные вчера, едва ли не в одночасье стали единым народом, когда услышали правительственное сообщение по радио: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!» Все четыре сына моих «стариков», любимый племянник бабушки – Идият, а также мой отец ушли на фронт. Поступить иначе они не могли – Родина была в опасности.
К концу 1941 года в Чимкенте народу значительно прибавилось – стало больше людей в военной форме. Неподалеку от нас – на углу улиц Степной и Сталина (теперь это проспект Тауке хана) располагался призывной пункт военкомата, а напротив него был собес. Появились эвакуированные, прибывшие самостоятельно и с передислоцированными предприятиями. Сегодня это уже известный факт – в годы войны в Чимкент из прифронтовой полосы было перебазировано 17 заводов и фабрик. Стали ощущаться трудности с продовольствием, одеждой, обувью, другими товарами. Ввели карточную систему. Вся экономика страны в кратчайшие сроки была поставлена на военные рельсы. Ничего «гражданского» практически не производилось и не завозилось. Одежду бабушка шила-перешивала из того, что достанет или выменяет на базаре. Помню, в большом дефиците была соль. Обычная поваренная соль. Бабушка ее выменивала на пшеницу – специально для этого мы с ней отправлялись на перекладных в поселок ленгерских шахтеров. Видимо, у них снабжение было получше. Так и стоит передо мной та картинка – допотопные, чуть ли не аптекарские маленькие весы, на одной чашечке которых соль, а на другой – зерно…
Помню, что в те годы на углу улиц Горького и Степной (сегодня это проспект Кунаева – ред.) был небольшой магазинчик, где по карточкам выдавали на каждого члена семьи по 200 граммов хлеба. Очередь мы занимали с ночи, потому что иногда хлеба на всех не хватало. Химическим карандашом писали номера на ладонях. Карточки выдавались на декаду, то есть на 10 дней. Однажды я их потеряла и так испугалась, что мы можем умереть с голоду, что, возвращаясь домой, ревела на всю округу. И так перепугала соседей, что они к нам в дом все и сбежались. Бабушка смотрела на меня, плачущую, таким испуганным взглядом, что мне стало еще горестнее. Как потом призналась, она думала, что я принесла в дом «кара кагаз», черную бумагу, то есть похоронку. Но узнав, что дело «всего лишь» в хлебных карточках, облегченно вздохнула. Я была прощена.
В сороковые годы за улицей Горького была степь, там был аэродром. Улица наша была широкая, вдоль нее, до пересечения с улицей Степной, росли акации. Когда они цвели, по всей округе разливался такой непередаваемый пьянящий аромат, что просто дух захватывало. А мы, дети, ели те сладкие цветы акации… Сегодня на этой улице, теперь она носит название Тыныбаева, сохранилось несколько тех самых акаций. Весной, в пору цветения, я всегда навещаю их, мне так хочется их обнять, прижаться к ним, но стесняюсь это сделать – прохожие не так воспримут…
Несколько раз в неделю воду на нашу улицу привозили на бричках в деревянных бочках. Люди выходили с цинковыми ведрами, бидонами. Если не ошибаюсь, ведро воды стоило 3 копейки. Эта вода была предназначена только для питья, приготовления пищи. Для других хозяйственных нужд мы ее приносили на коромыслах из арыков. А если заканчивалась питьевая, то дедушка или я с подругами носили ее из реки Кошкараты.
Еще помню, что на углу улиц Советской и Сталина был самый большой магазин-гастроном. Сначала он был одноэтажным, с большими окнами, позже над ним надстроили еще два этажа. Во время войны вместо гастронома работал швейный цех, там шили телогрейки, ушанки, рукавицы для фронтовиков. Там работала и моя тетя Марьям Отарбаева.
«Все для фронта – все для Победы» – таким был лозунг тех лет. В школе №8 имени Ленина, где я училась, нас усиленно обучали начальной военной подготовке. Помню, как нас, начиная с 7 класса, стали вывозить на долгие месяцы на хлопок в Пахта-Арал. Голодно было, холодно, но мы понимали (нам это объяснял учитель черчения Соломон Григорьевич), что хлопок — это сырье для пороха, из хлопка ткут ткани для обмундирования солдат.
А как мы старательно учились! Помню, осенними или зимними вечерами дедушка приводил в порядок лампу: чистил ее, заливал керосин, подрезал фитиль, доводил до блеска стеклянную колбу лампы. И мы читали газету, с особенным удовольствием – вести с фронта. Бабушка не разрешала ложиться спать раньше, чем прозвучало сообщение «Совинформбюро». Она говорила: «Ну как можно не интересоваться новостями с фронта? Там же наши воюют».
На нашей улице было два красивых особняка, в них жили семьи Бучацких и Олифиных. Главы семейств работали врачами. К слову, К. Олифин возглавлял Первую городскую больницу. Он был известным хирургом-орденоносцем. В газете «Правда Южного Казахстана» в январе 1945 года он писал: «Моя цель – борьба за здоровье воинов и трудящихся. Этому будет отдано все мое время».
Вот такое это было время – героическое, самоотверженное.
С войны, кто раненым, кто хронически больным, вернулись все четыре сына моей бабушки Перне – Сман, Абдрайм, Тулеген, Абдрахман, ее племянник и мой папа. Это был второй главный подарок Победы. Первый, конечно же, – это мир, конец войне. Мы были счастливы бесконечно!..»
СЛЕТ ФИЗКУЛЬТУРНИКОВ
«И вновь вернусь к годам войны, – продолжила Роза Беккуловна. – В 1943 году в Чимкенте благодаря эвакуированным учреждениям был основан Технологический институт строительных материалов. А при нем – подготовительное отделение, которое впоследствии я и окончила, что дало мне право вскоре стать студенткой Института иностранных языков в Алма-Ате. В инязе нас, студентов, определили на трехмесячные сборы-тренировки в горах, как оказалось, для участия в параде физкультурников в Москве. Да, я реальная участница сразу двух парадов физкультурников – 1946-го и 1947-го годов, которые проходили на стадионе «Динамо». Я представительница делегации Казахской ССР и видела Иосифа Сталина на трибуне стадиона.
Я сейчас задумываюсь вот о чем: какой же могучей была та страна, каким непобедимым был дух всего советского народа, раз был организован такой грандиозный праздник для молодежи всех союзных республик! Такое под силу было только великому Советскому Союзу!»
Со слов Розы ТУРДАЛИЕВОЙ записала Фарида ШАРАФУТДИНОВА.
