Вспомните, сколько раз приходилось вам слышать безысходную фразу, связанную с Великой Отечественной войной, «пропал без вести». Это извещение приходило в семьи, и боялись их почти как похоронок. В наших краях такие скорбные письма называли «кара кагаз», буквально – «черная бумага». Такое же известие пришло в семью Мулагалиевых, жителей деревни Чуракай Актанышского района Татарской АССР. В первые же месяцы войны…
Об этой истории мы узнали от давнего читателя РАБАТа Александра Жихарева. Он принес к нам в редакцию интересный документ, касающийся отца его родственницы, без вести пропавшего в войну. Но об этом немного позднее.
Глава семьи – 33-х летний красноармеец Мурза Мулагалиев, попал на фронт в первые же дни войны. И уже 24 июля 1941 года, то есть через месяц и два дня после ее начала, попал в плен. Это были самые ужасные, самые трагичные дни войны. Фашист, вооруженный до зубов, на мощной технике, с мощной поддержкой артиллерии и авиации, пер и пер вглубь нашей страны. Позднее историки проанализируют причины огромного количества плененных советских воинов в начале войны. Да мы и сами знаем о них по школьной программе. В первую очередь – внезапное нападение фашистской Германии на СССР, тяжелейшие условия войны, в которых оказались солдаты Красной армии.
Нехватка командного состава РККА (из-за сталинских репрессий), слабый уровень подготовки заменивших их командиров. У новых военспецов зачастую отсутствовал боевой, командирский опыт. Отсюда и тот факт, что подавляющая часть пленных была захвачена в так называемых «больших котлах» – минско-белостокском, смоленском, под Уманью, Вязьмой, Харьковом, Киевом, Керчью… В своей книге «Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях» писатель Олег Смыслов приводит такой факт: «Всего же в результате крупных сражений советских войск в 1941-1942 годах в немецком плену оказалось 2 285 000 человек». Одним из них и был Мурза Мулагалиев. Простой колхозник, оставивший в родной татарской деревне жену и двух маленьких детей.
Как к ним попала эта карточка? Оказывается, долгие годы семья запрашивала в различных военных архивах информацию о своем родном человеке. Потому что просто смириться с данностью – «пропал без вести», невозможно. Что значит «без вести»? Он же не иголка в стоге сена. Дочка солдата, переехавшая в послевоенные годы в Чимкент, писала в архивы – безрезультатно. Эстафету приняла ее дочь, внучка солдата – Нурия. Видимо, все их усилия не остались без внимания высших сил. Так, с божьей помощью, а также благодаря возможностям интернета, семья вышла-таки на один из особых военных архивов, откуда им и выслали отличную копию карточки военнопленного красноармейца Мурзы Мулагалиева. Сколько слез было в семье… Дочь солдата – Раиса, всякий раз рыдает, стоит ей лишь представить через какие издевательства и пытки ее отец принял мученическую смерть. Известно, что для нацистов все народы, кроме их, арийцев, были низшей, неполноценной расой, недочеловеками.
Вспомните газовые камеры… Есть немало свидетельств выживших очевидцев того кошмара. Среди них – воспоминания ополченца Бориса Рунина, выжившего в вяземском котле. Их в свое время публиковала газета «Аргументы и факты»: «Многие бойцы кончили свою жизнь в немецком плену. Задачей немцев было уничтожение живой силы СССР в общем и военнопленных в частности. Создавались невыносимые условия для существования пленных. По дороге в лагерь их ничем не кормили. Они питались попадавшимися по дороге капустными листьями, корнями, ржаными колосьями с неубранных придорожных полей. Воду пили из дорожных луж.
Останавливаться у колодцев или просить напиться у крестьян строго воспрещалось. Так, в течение пяти дней – с 9 по 13 октября 1941 года – гнали колонну пленных в Дорогобужский лагерь. Колонну сопровождала машина, на которой были установлены четыре спаренных пулемёта. По пути в одной из деревень под печкой сгоревшего дома пленные увидели полуобгоревшую картошку. Около 200 человек бросились за ней. Из четырёх пулемётов был открыт огонь прямо в толпу. Несколько десятков пленных погибло. По пути пленные бросались на поля с невыкопанной картошкой, тотчас же открывался огонь из пулеметов». Применялся еще один метод – пленным на голодный желудок давали сухой горох, через пару часов начинались адские муки, кишечник разрывался…
Александр Константинович, изучавший тему немецких концлагерей, сказал о том, что столь скорую расправу с Мурзой Мулагалиевым можно объяснить тем, что это все-таки было начало войны. Относительно «бережнее» с военнопленными стали обращаться с конца 1942 – начала 1943 годов, когда пошло наступление советских войск. Вот тогда Третьему Рейху понадобились рабы, живая рабочая сила.
Поэтому, когда отдельные нелюди в нашем обществе поднимают вопрос о «ненужности празднования Дня Победы», «победобесии», хочется им пожелать изучить архивные документы, в том числе и по Нюрнбергскому процессу, и навсегда себе зарубить мысль о том, что фашизм – это вселенское зло. А заодно напомнить таким, что их бы в тех обстоятельствах сразу бы, без разговоров, отнесли бы к недочеловекам. Что бы было с ними дальше – понятно.
Фарида ШАРАФУТДИНОВА
