На свете немного таких людей, которые бы так спешили жить, как Александр Абдулов. Большинству из нас кажется, что все еще впереди. Причем и в 30, и в 40, а кому-то даже в 50 лет. Александру Абдулову 29 мая могло бы исполниться 65. Всего-то…
А его нет с нами вот уже 10 лет. В таких случаях обычно говорят: как будто чувствовал, что уйдет рано, потому и спешил… Но никто из нас не знает заранее, когда уйдет. В одном из интервью актер сказал: «Бог рассчитывает, какой длины будет твоя жизнь, а вот какой ширины, широты – это от тебя зависит».
Александр Абдулов – парень наш, азиатский. Хотя он и родился в Тобольске, все его детство и юность прошли в Фергане. Ее сам Абдулов всегда считал родиной. Часто вспоминал, как просто и бесхитростно жили там люди, и как сложно потом ему было осваиваться в новой для него Москве.
«Он так спешил жить! – рассказывала Елена Шанина, актриса театра Ленком, где Абдулов служил много лет. – У него параллельно существовало невероятное количество всевозможных проектов, Саша мог без умолку рассказывать о них. Я иногда его даже прерывала: «Саша, я тебя даже слушать уже устала! А ты все не устаешь. Когда же ты отдыхаешь?»
А он отвечал: «Подожди, еще месяца три пройдет – и тогда я точно отосплюсь».
Отсыпающимся, отдыхающим Абдулова даже представить было нельзя.
«Отдых – всего лишь смена деятельности» – это сказано про него. «Не могу представить себя сидящим дома сложа руки в ожидании, когда меня пригласят Михалков, Рязанов или Данелия, – признавался актер. – Я могу перечислить фамилии сотен артистов, очень талантливых, которые так и остались невостребованными. Кинорежиссеры в театры не ходят, ассистенты по подбору актеров – тем более…
Можно, конечно, уповать на его величество случай. Но его никогда не будет в твоей жизни, если ты не борешься за него. Я люблю работать, мне нравится играть. Я обожаю экспедиции и гастроли. Почему я должен был лишить себя всего этого? Мне крайне важен процесс. Я не видел больше половины своих фильмов. Для меня важна неконечность этого самого процесса – снялся в фильме, надо сразу сниматься в следующем. Иначе возникает ощущение чудовищной пустоты…»
Но самое интересное, что этой круговерти актерской жизни ему казалось мало. Нужно было всегда что-то делать даже между съемками.
Еще одно признание актера: «Заниматься исключительно профессией мне уже было бы скучно. Нужно все время осваивать что-то новое. Когда-то я занимался реставрацией икон. Сейчас я начал рисовать. Увлекся этим после того как побывал в гостях у Параджанова: совершенно обалдел от его рисунков и коллажей… Жизнь такая короткая, нужно успеть как можно больше…»
Вот отсюда и шло это ощущение краткости жизни – сколько бы ни прожил, все равно не успеть переделать всего, что хочется, не насмотреться, не надышаться.
«Один мой товарищ как-то сказал: «Старик! У нас вся жизнь впереди! Лет тридцать как минимум!» А я его оптимизма не разделил, – говорил Абдулов. – Ведь осталось всего тридцать раз увидеть весну. Всего тридцать раз понаблюдать за осенним листопадом. Осталось всего тридцать раз нарядить новогоднюю елку. Тридцать лет – это очень мало. Поэтому мне дорог каждый день, хотя все мы под Богом ходим».
Как-то прочитала статью о том, что Александр Абдулов несколько раз избегал верной гибели. Словно кто-то неведомый подводил его к краю, а потом, в последний момент, оттаскивал оттуда. Он мог погибнуть на съемках, зажатый между машинами, но смерть остановилась в нескольких сантиметрах. Мог не выжить после тяжелейшей операции. Мог разбиться в самолете…
«Судьба ко мне всегда была благосклонна, – признавал Абдулов. – Меня в одном доме маньяк рубил топором. В Севастополе я под водой уходил в грот, каким-то чудом там развернулся и, содрав кожу и плавки, выскочил оттуда. В другом случае я едва не разбился в авиакатастрофе. Мне нужно было срочно лететь в Ленинград. Погода нелетная. Все рейсы отменяют. Я пошел в «Интурист», потому что там девочки меня любят и всегда помогают. Обещали отправить первым же рейсом. Когда объявили посадку, я прошел в самолет. Вдруг появляется стюардесса и сообщает мне, что другой самолет вылетит на 15 минут раньше. Я пересел. Тот самолет, в котором я уже сидел, разбился».
И на все приставания журналистов на тему «роковой роли» отвечал одно: ерунда все это, суеверия, а роль – самая моя. «Да, я – идеальный Коровьев! Это просто сто-, миллионнопроцентно моя роль. Коровьев – чародей, маг, виртуоз, профессионал… Такое в нем невероятное количество есть чего играть! И придумывать ничего не надо: за тебя все автор сочинил. А финал!.. Коровьев – мотор, мозги, юмор всей команды Воланда».
Мотор, мозги, юмор – это все про Абдулова.
Про него говорили, что он идеальный друг – живет больше для других, чем для себя. И не только для людей живет, но и для мира вообще. Вот еще его слова, над которыми думать и думать.
«Один человек мне сказал: «А ты не задумывался, почему у всего, даже у лома есть инструкция? И только у человека нет!» А у человека есть инструкция. Это – Библия, понимаете? И вот, когда мы это поймем, тогда и поймем, что мы не одни живем в этом мире, что вокруг нас люди, животные, растения, что нельзя просто так даже яблоко срывать… Сначала попробуй: если оно осталось у тебя в руке, значит, ты его можешь взять, а не осталось – не рви его, не надо… И вот если мы поймем, что мы не одиноки в этом мире, что этот мир создан не только для нас, а для всех! Вот тогда, наверное, мы будем жить красиво!»
Вспомните жуткие 90-ые, когда большинству было не до красоты – выжить бы, прокормиться. А сколько актеров тогда сгинуло – невостребованность, депрессия, алкоголь. И безысходность, с которой ничего не можешь поделать.
И именно тогда Абдулов сказал: «Вообще-то я сам хочу на что-то влиять и что-то менять. Насколько это возможно, насколько это в моих силах… Я хочу видеть красивые дома, красивую одежду. Красивые лица вокруг. И главное, счастливые лица… Я устал от серости. Я не могу видеть чернуху на экране, потому что каждый день сталкиваюсь с ней в жизни. Надоело думать о том, как мы все плохо живем. Давайте наконец думать о том, как все будет – да и есть – хорошо. И делать что-то для этого».
А еще Александр Гаврилович верил, что если делаешь что-то хорошее не для себя, а для других, то рано или поздно чувствуешь помощь – откуда-то сверху.
Так было, когда Абдулов с друзьями решили восстановить заброшенную церковь рядом с театром. Деньги собирали по копейке – устраивали благотворительные концерты во дворе Ленкома – на знаменитом фестивале «Задворки», подтягивали меценатов – хорошо знакомых и случайных. Чтобы церковь, из которой в советское время сделали склад, снова превратить в храм, понадобилось несколько лет.
За это время кто только не перебывал на благотворительных акциях, Абдулов заразил своим проектом десятки друзей – артистов, певцов, художников, обычных людей, которые были согласны делать любую работу…
В те тяжелые дни главреж театра Марк Захаров, для которого Абдулов был как сын, написал о нем: «Саша пришел… за ручку я его вывел на сцену, когда он был еще студентом. И под аплодисменты он ушел с этой же самой сцены, и это было таким тяжелым для многих, в первую очередь для меня, ударом. Он держался до последнего, очень мужественно переносил свою болезнь. И какая-то надежда теплилась… что, может быть… Иногда бывают чудеса… Но, к сожалению, в данном случае чуда не случилось. Но вся его, Сашина, жизнь, жизнь на сцене Ленкома, в нашем кинематографе – это было Обыкновенное чудо…»
Яна Котт
