Буквально вчера, как и положено молодым алматинским стартаперам обсуждали проекты (слово-то какое!), благодаря которым сможем на хлеб иногда мазать масло.
Осознанность, креативное мышление, сторителлинг, мастер-класс – новомодных слов и англицизмов звучало полчище, пока на мой вопрос профессиональному фотографу на чем же все-таки он делает деньги, он, потупив взгляд, честно не ответил: «Свадьбы».
И вот я возвращаюсь к мыслями к родному Шымкенту, который, наверное, в отношении «тоя» — концентрированный и конвенциональный казахстанский город. Где был разрезан торт за стопицот тысяч долларов? Где происходило театрализованное действо, когда на кудалык сундуки, легены с мясом и прочую атрибутику богатого казахского празднества несли стилизованные под древних воинов батыры, а более габаритные ништяки завозились на верблюдах? Где, когда невесту провожают по устланной белым полотном отрезку пути от стола молодых до порога тойханы, одетая в саукеле с перьями совы певица вопит с такими стенаниями, что не поймешь люди плачут от того, что «птичку жалко» или уши режет? Ага, в Шымкенте, конечно. Соответственно, препарировать срез главного события в жизни любого казаха будем тоже там. Ведь каждый житель Шымкента – ивентщик по призванию. И хотя бы раз в жизни по назначению.
Чтобы выбрать причину проведения ТОЯ совершенно необязательно жениться или подгадывать к юбилею. На самом деле причина проведения больше, чем банальна. Той делается для того, чтобы ваши однажды подаренные другим тое-устроителям деньги «вернулись к папочке». Этакий долгосрочный кэшбэк. Самые необычые события, которые я видела в пригласительных были, например, 50 лет совместной жизни и «сундет той» какого-нибудь семилетнего внучка. Для тех, кому повезло НЕ знать, что такое «сундет той» поясню: это праздник благополучного заживления пениса после циркумцизии – операции по удалению крайней плоти полового члена. Также как слово циркумцизия нелепо смотрится посреди этого текста, так же и нелепо по моему мнению сочетание этих событий в одно, но что поделать, деньги отбивать надо? Надо.
В общем, когда с ПРИЧИНОЙ события более или менее ясно нужно определяться с местом. Благо больше, чем специально заточенных под ивент в 500 человек мест – тойхан – у нас в городе только ломбардов. Цены простираются от 2000 за человека и до тех пор, пока вам позволяет ваш карман. За эту цену на покрытом белой скатертью с прозрачной клеенкой сверху столе будут красоваться заветренное овощное ассорти, котором будет неловко потеть пожухлый сыр, какой-нибудь залитый соевым соусом салатик и воздушные несоленые баурсаки. Но бескомпромиссно накрытый беспощадный к желудку дастархан и есть главный символ достатка казахской семьи, поэтому ПРАВИЛЬНО уставить его всем, от «оливье с мясом» и соленой семги с лимонами, до кавказской нарезки с кумысом. Очень интересный момент с «социальной лестницей» дастарханов, если приглядеться, то столы с «почетными» (читай богатыми) гостями будут отличаться. Здесь питьевая водичка и кола будут «в стекле», а виски состарится и превратится из купажированного в односолодовый, например. И только в спешке разносимый проворными официантами щедро политый жижей из жира и вареного лука бешбармак способен уравнять эту пищевую вакханалию желудочно-кишечных трактах гостей.
Show must go on! И мы плавно подобрались к не менее важному аспекту каждого тоя – концертной программе. В нее вкладываются тоже прилично, поскольку иметь привозную селебрити, батрачащую на тебя (пусть и в течении 40 минут и за ТВОИ нехилые бабки) тоже считается особым понтом. Так в наших краях побывали вечный дуэт гражданки Фабиан и Крутого, апашка Ротару, Валерия, да и много кого вообще-то. Среднестатистическим Кайратом Нуртасом в избалованном Шымкенте теперь никого не удивишь. Удивить можно только звукорежиссера попыткой спеть без фонограммы, но такого (слава богу) никто не практикует.
Обязателен и шоу-балет. Девушки, под бдительным взором хореографа превращающиеся то в дивных павлинов, то в разбитных танцовщих кабаре, то в скромных казахских «бойжеткен» — больше призваны задавать атмосферу «королевского бала», нежели передавать посредством синхронных движений тела самость этого древнейшего искусства. Поэтому упор делается на музыкальное сопровождение, расшитые китайским стеклярусом костюмы и наскоро сделанный в такси макияж.
Ведет этот бал – Мастер. Он же Тамада. Он же Ведущий. Тойбасы. Человек с Микрофоном у Рта. Вершитель тостов. Хранитель сценария. Источник несмешных повторяющихся из тоя в той анекдотов. Мужчина, не стесняющийся носить розовый пиджак и не боящийся быть за это избитым. Опытный тамада появляется в жизни празднующих два раза: первый – это встреча по поводу гонорара, а второй непосредственно перед началом тоя (ведь есть два часа заявленного в пригласительных времени на сбор гостей). В этот момент он садится с самым информативным родственником хозяев, с которым расписывает кому и по сколько давать минут на тост. Затем бросает тайминг артистам, берет в руки микрофон и плохо стендапит весь вечер, изредка промочив горлышко беленькой.
Под звуки раскатистого смеха тамады, скрежет вилок, разливающегося кумыса, звон тостующих и непременный «кызыл орик» проходят три-четыре самые главные часа в жизни казаха. В этот момент происходит и самое приятное: раскрасневшиеся гости приходят обнять хозяина мероприятия, чтобы «присунуть» ему подписанный заранее заветный конверт (или на худой конец свернутый А4) с денежками. Пухлые и не очень конверты отправляются на хранение в самую надежную и любимую сумку хозяйки, пусть бы она даже и не подходит к ее вечернему наряду.
Итак, когда свежеобрезанный мальчик оседлает жеребца прямо посреди тойханы, когда брачующиеся торжественно отвальсируют в глицериновом тумане из дыммашины, когда малышка, которой бойкая татешка перережет путы, пройдет по коврику и «выберет» в конце пути заботливо-настойчиво пролоббированную стодолларовую купюру, когда впечатлят те, кому положено впечатлить, и впечатлятся те, кому положено впечатлиться, время разгонит всех гостей по домам… На следующее утро в доме хозяев наступит начало нового праздника – подсчета рентабельности мероприятия.
Методичка такая: вскрыть конверт, подсчитать деньги, внести имя и сумму в таблицу в специально заведенной для этих целей тетради. А подсчитав все – огорчиться или обрадоваться. Немного пофилософствовать на тему родственников, древних традиций, вспомнить кочевое прошлое, приправив мысли поговорками на шалаказахском. А затем идти пить чай с остатками вчерашнего пиршества, чтобы выцедить в памяти самые значительные моменты пира и наслаждаться этими сладкими воспоминаниями всю оставшуюся жизнь.
Диана Идрис
