С Равшанбеком мы стали очень близкими друзьями. Часто встречались и обсуждали историю наших народов. Однажды он мне говорит, что мавзолей Толе би будет в ближайшие пять лет снесен в связи с тем, что находится в аварийном состоянии. Я спросил, что нужно сделать, чтобы этого не произошло? Нужно его разобрать и заново построить из кирпичей XVII века. При удобном случае я согласовал этот вопрос с высшим руководством Узбекистана.
Суть моего предложения была такова. В эти дни Ташкент готовился к своему юбилею – 2200-летию. Я сказал, что мы близкие братские народы и хотели бы сделать подарок городу, отреставрировав мавзолей Шайхантахура, первого шейха Ташкента. Оба мавзолея находятся в одном месте в центре города. Реставрацию мавзолеев Шайхантахура и Толе би начали одновременно.
Средства на реставрацию мавзолеев собрали потомки великого Толе би. Среди них Муслимбай Даирбеков, Тынысбек Калменов, Алибек Умиралиев, Заутбек Турисбеков, Алтынсары Умбеталиев, Саурбай Есжанов, Аскар Турисбеков, Дауренбек Сандыбаев, Кайрат Сапарбаев, Мухтар Кочкаров, Руслан Бексеитов, Абай Комекбаев, Қайрат Молдасейтов, Нұрлан Орынбаев, Жаңабай Ағабеков, Ерсінбай Арзымбетов, Асқар Перналиев, Ділдабек Оразбаев.
Равшанбек провел подготовительную работу, мобилизовал лучших мастеров из Самарканда, Бухары, Хивы и в кратчайшие сроки закончил реставрацию.
Возникла проблема с куполом. Раньше он был покрыт листовым железом, а теперь – керамикой, конструкция не выдерживала эту нагрузку. Равшанбек ака предложил сделать купол шарообразным, как на Шайхантахуре. Я не согласился, потому что купол на мавзолее Толе би был изначально пирамидальный.
Мы пригласили специалистов, которые сделали расчеты и сняли нагрузку на основную конструкцию.
Кулпытас из оникса привезли из Ирана. Оникс – это магическая по красоте и свойствам разновидность кварца. Он очень хрупкий. Специалисты четыре месяца обрабатывали камень прибором для точения зубов. На кулпытасе выгравированы аяты из Корана. Перед Равшанбеком ака я поставил условие, чтобы на фасадной части было выгравировано: «Төле би 1663-1756 Тǝнірім қазаққа елдікті де, ерлікті де, даналықты да берген». Нұрсултан Назарбаев».
Равшан ака предложил написать этот текст на казахском языке арабской вязью, но я категорически стоял на том, чтобы текст был написан на кириллице. Арабской вязью текст написали на противоположной стороне кулпытаса. Он опасался, что эти слова вызовут ревность некоторых чиновников. Так оно в последующем и случилось, когда я перевелся послом в Российскую Федерацию. Пришлось прийти к консенсусу и убрать из текста слова «Нурсултан Назарбаев». Равшанбек ака сделал это аккуратно, с возможностью восстановить текст. Установка кулпытаса заняла целый день. Его передвигали очень медленно, чтобы он не расслоился.
Возникла еще одна проблема. Когда мы убирали прежний кулпытас оказалось, что останки Толе би не захоронены, а установлены в склепе, имитирующем юрту. Так же захоронены Эмир Тимур, Шейхантахур, Ахмед Ясави. Когда были убраны верхние кирпичи шанырака, то осветился склеп, который был круглой формы с выходом наружу.
Часть костей лежала оголенной на постаменте, сделанном из кирпича. Задача – найти вход в склеп, чтобы можно было его посещать, как это сделано в Гур Эмире в Самарканде.
Это задача следующих наших послов. Чтобы не ломать верхнюю часть шанырака, мы под кулпытас положили черный мрамор и габбро.
На 30 июля 2009 года мы назначили презентацию мавзолея Толе би в Ташкенте, на 31 июля – мавзолея Айтеке би в Нурата.
В Ташкент приехали Мырзатай Жолдасбеков, Акселеу Сейдимбек, Абиш Кекилбаев с супругой, Омирбек Байгельды, Сабит Оразбаев, Муслимбай Даирбеков, Тынысбек Калменов, Тунгышбай Жаманкулов, моя 80-летняя мама и многие другие. Гостей было много. 30 июля мы торжественно открыли прекрасно отреставрированный мавзолей Толе би.
Все восхищались его внутренним убранством. Он был отделан сусальным золотом. Потолок и стены были украшены картинами в национальном стиле лучшими бухарскими, самаркандскими, хивинскими высококлассными мастерами.
В центре стоял величественный кулпытас из оникса. Этот мавзолей стал одним из лучших в Ташкенте. На поминальном ужине выступили все гости.
Прощаясь, мы договорились, что рано утром выезжаем в Нурата.
В четыре утра следующего дня мы подъехали к гостинице. Предстоял путь в 550 км до Нурата. День был жаркий, свыше 45 градусов – на дворе шилде. Когда я зашел в номер к Мырзатаю Жолдасбекову, он сидел изможденный, сказал, что всю ночь болел и, к сожалению, не сможет поехать. Я ему пожелал скорейшего выздоровления.
Зашел к Акселеу Сейдимбеку, он тоже отказался ехать, обосновав, что ему нужно обязательно присутствовать как старшему из рода на асе в родном ауле. Я с недоумением говорю: «Вы же вчера планировали ехать в Нурата?» Он как-то виновато и неловко промолчал. Позже, похоже, Акселеу ага не простил себе, что не поехал на открытие мавзолея Айтеке би.
Омирбек Байгелды тоже отказался ехать, ссылаясь на то, что не едут Мырзаке и Акселеу ага. Сабит Оразбаев изначально сказал, что по состоянию здоровья врачи разрешили ему ехать только в Ташкент.
Теперь остался Абиш Кекилбаев. Захожу к нему, а он тоже настроен не ехать. Я возмутился и сказал, что Мырзаке, Омеке и Сабит ага – представители старшего жуза, и они отдали дань уважения своему великому предку Толе би. Через 300 лет мы возвели мавзолей и комплекс великому Айтеке би, вашему прямому предку, и ваш долг быть на открытии мавзолея. Клара апа сказала: «Зауытбек, Әбекең бурынғы Абекең емес. Денсаулығы алыс жолды көтермейді». Я был вне себя и сказал, что Вы лежите не в больнице, а отдыхаете в санатории «Сарыагаш». А если он не поедет на открытие мавзолея Айтеке би, то я перед всеми собравшимися скажу, что Абеке был вчера на открытии мавзолея Толе би, а быть на открытии мавзолея Айтеке би не считает обязательным. Абеке сказал: «Бул ауыр ǝңғіме ғой». Я ему ответил, что он вынудил меня так сказать. Учитывая дальнюю дорогу, я предложил лететь самолетом через Бухару, дал поручение советнику Посольства Омару Нуржанову, чтобы тот организовал перелет.
Мы сами выехали в Нурата на автомашине. В 11:00 добрались, там уже стояла знойная жара. За три дня до этого я был в городе, мы проводили репетицию презентации.
Стояла невыносимая жара, было такое чувство, что ты находишься на сковороде. Все стали предлагать провести презентацию в кафе, где мы планировали провести поминальный обед. Я не согласился: «Давайте начнем здесь, сколько выдержим, а затем перейдем в кафе».
Чтобы поднять всем настроение, сказал: «Увидите, в тот день будет прохладно». Так оно и случилось. Когда мы подъехали к мавзолею, темная тучка заволокла палящее солнце. Открытие было запланировано на 13:00, и мы приняли решение начать раньше. На презентацию собрались люди из десяти областей. Из Казахстана – около 2 000 человек, все были на месте. Созвонились с Абишем Кекильбаевым. Он вместе с сопровождающими обедал в ресторане Бухары. Решили начинать без него. Через час он к нам уже присоединился. Я его проводил на изголовье Сейткул аулие и Айтеке би. Прочитали Коран. Затем сели за стол президиума.
Слово предоставили Абишу Кекилбаеву. С присущим ему ораторским мастерством он выступил с получасовой речью и передал микрофон ведущему. Я сидел рядом и подсказал ему, что он забыл выразить слова благодарности ребятам, которые построили комплекс Сейткул аулие – Айтеке би.
Тогда он снова попросил микрофон у ведущего и коротко сказал: «Огромное спасибо Жумабеку Муканову и «8 Атымтай жомартам» за то, что построили этот замечательный комплекс», – и передал микрофон ведущему. Оказывается, Жумабек Муканов прилетел вместе с ним в Бухару и, видимо, всю дорогу рассказывал ему байки якобы о своем участии в строительстве комплекса, а Абекен принял все это за чистую монету.
Через некоторое время, не дожидаясь конца презентации, он встал и уехал в Бухару. Жумабек Муканов был навеселе и тоже уехал с ним. Между тем туча продолжала закрывать яркое солнце.
Выступили все руководители делегаций. Яркую, запоминающуюся речь сказал Сейилбек Шаухаманов, который возглавлял делегацию Кызылординской области. Презентация подошла к концу, а с ней и туча, обдав всех присутствующих мелким дождиком, стала медленно уходить. Этому явлению природы были свидетелями все, кто присутствовал на презентации. Кто-то начал это приписывать Абеке, мол, он 363 Аулие. Думаю, что действительно есть небесные силы, духи наших предков, аруаки, которые поддержали нас в тот знаменательный день. Бул да Алла тағаланын құдреті.
Потом мы перешли в кафе, где провели поминальный обед. Шады ака долго молча обнимал меня. Он был тяжело болен. У меня было такое щемящее чувство, что он прощается со мной навсегда. После этого мы больше не встречались. Он ушел в иной мир блаженно, осуществив свою заветную мечту: при жизни увидеть мавзолей Айтеке би.
Я не знаю, случайно, или на это была воля аруаков, но чартерный самолет Як-40, на котором Аргынгазы Беркинбаев хотел добраться на открытие комплекса, не завелся и смог прилететь из Актюбинска только после обеда, когда все мероприятия уже закончились.
Видимо, такова была воля Аллаха. Всему этому свидетель – мой брат Дархан Мынбай, он по своим делам был в Актюбинске и тоже прилетел этим рейсом на открытие мавзолея.
Правильно говорят, что все, что делается неприглядного за спинами людей, делается на глазах у Бога.
А дальше начались самые коварные и бессовестные интриги вокруг строительства мавзолея Айтеке би. По словам Каражана, их всех (Шахарбека ага, Рахата, Бернарда, Каражана) пригласили в Астану и предложили должности и поддержку бизнеса взамен на то, чтобы они сказали, что Турисбеков не имеет отношения к строительству, а просто сопровождал их как посол, выполняя свои функциональные обязанности. Процессом руководил Аргынгазы Беркинбаев, выполняя установку высокопоставленного лица.
Каражан с Бернардом категорически отказались, сказав, что без Турисбекова этого мавзолея не было бы. Подтвердив это словами Шахарбека ага: «Заке, бірінші Қудай, екінші сіздін арқаңызда Айтеке би бабамыздын Кесенесi бітіп жатыр».
С Каражаном мы дружили со студенческих лет, он – настоящий преданный друг, с которым можно идти в разведку. Такие не предают. Он рано ушел от нас. Пусть земля ему будет пухом.
На все их условия согласился только Шахарбек ага. Я не знаю, что его толкнуло на предательство. Это был очень уважаемый в области аксакал. Глубоко порядочный, открытой светлой души человек. Может, черт попутал. Но у нас были братские отношения. Об усопших говорят либо хорошо, либо ничего.
После завершения строительства комплекса все мы разбежались. Я уехал в Москву, затем – в Киев. Каражан обиделся, что Шахарбек ага через год, снова открывая комплекс Айтеке би с участием нового посла Борибая Жексембина, не пригласил его, видимо, побоялся правды и справедливого возмущения Каражана.
Все эти годы Шахарбек ага ежегодно проводил асы, следил за состоянием мавзолеем. А это большой труд! Они дополнительно построили минарет, музей и гостиницу. Я иногда приезжал на Родину, мы с Шахарбек ага встречались на торжествах. Я ему сказал, что ребята обижаются на него. Вместо того, чтобы всех объединить, как старший по возрасту, сами вносите раздор. Я его спросил: «Сіз Қудайдан, Аруақтан қорқпайсыз ба? Ойнамағын Аруақпен, Аруақ урар он батпан, Қудай урса оңалады, Аруақ урса оңалмайды». Он насупил нос и сказал, что, возвращаясь из города Нурата, попал в аварию и по счастливой случайности остался живым.
В следующий раз, когда мы встретились, он сказал, что есть намерение снести весь комплекс и заново отстроить. Я его спросил, а вы согласовали это с ребятами, которые вложили личные средства, в том числе с атыраусцами, которые построили мечеть. Он промолчал. Наверное, совесть его очень гложила, видно было, что он выполняет чьи-то установки. Шахарбек ага стал невольным заложником кем-то организованных интриг. Во всей этой истории самое страшное – предательство близких.
…Георгий Жуков спас в 1941 году Ивана Конева от неминуемого расстрела. Прошли годы… И. Конев стал маршалом Советского Союза. Когда после войны маршал Победы Георгий Константинович Жуков попал в опалу, И. Конев его предал.
Позже, осознав это, он обратился к Жукову с письмом раскаяния и попросил прощения. Г. Жуков приписал на письме: «Предателей не прощаю, прощение проси у Бога, грехи замаливай в церкви. Г. Жуков».
* * *
Однажды мне звонит возмущенный Каражан и говорит, что Шахарбек ага в честь его 80-летия чествует аким Кызылординской области Кырымбек Кошербаев. СМИ трубят, что мавзолей построил он один. Каражан был очень возбужден и желал выступить с опровержением через газету «Жас Алаш». Я ему сказал: «Пусть это будет на совести Шахарбек ага. Успокойся, сядь, как это делают грузины, выкури 5-6 сигарет и подумай, не повторяй чужих ошибок. Великие дела делаются молча». Через полчаса он снова мне позвонил и сказал: «Вы правы».
Я ему напомнил слова моей матери. Перед великим событием – строительством мавзолея Айтеке би – мы с Каражаном решили попросить у нее благословения.
Мама дала бата, но сказала мне: «Сын, проведи реконструкцию мавзолея Толе би, своего предка, а в строительство мавзолея Айтеке би не вмешивайся. Все равно представители младшего жуза тебе этого не простят, даже если у тебя все получится, их будет гложить ревность». В итоге так оно и получилось.
Но я поступил так, как подсказывал мне мой долг гражданина, и не жалею об этом. Передо мной постоянно был образ Шады ака, которому я обещал, что он при жизни увидит мавзолей Айтеке би. Так оно и случилось.
Великий Джавахарлал Неру говорил своей дочери Индире Ганди: «Люди делятся на тех, кто делает дело, и на тех, кто присваивает себе их результаты. Будь всегда в первой группе, там конкуренции меньше». И это истина!
Заутбек Турисбеков
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
