Люди разных народов Думаю, все уже знают, что в этом году наша республика отмечает 30-летие Ассамблеи народа Казахстана, совершенно уникального учреждения, которому нет аналогов ни в одной стране мира.
Все никак не могут точно подсчитать, но приблизительно на территории РК проживают более 130 национальностей и народностей. Откуда столько взялось? Сейчас уже не принято об этом говорить, мол, дело прошлое, нечего его ворошить, но нахлынувший в Казахстан людской поток долго не подлежал точному исчислению. И народы эти приехали сюда отнюдь не по своей воле, а из-за насильно-принудительной депортации.
Дорога на новую Родину
Начну со скучной статистики. По данным казахстанских историков и ученых, в период коллективизации в Казахстан было выслано 189 тыс. человек из Центральных областей России. В мае 1931 года 150 тыс. человек оказались в районах Акмолинской, Карагандинской, Павлодарской, Кокчетавской областей. Считается, что к 1937-му число высланных составило 360 тыс. человек. В 1937 году в Казахстан были депортированы 18 526 корейских семей (это приблизительно свыше 100 тыс. человек). Накануне войны жителями республики стали 102 тыс. депортированных поляков.
В довоенный период в Казахстане находились 136 947 депортированных, которые были расселены в Джамбульской, Южно-Казахстанской, Кзыл-Ординской, Восточно-Казахстанской и Северо-Казахстанской областях. На начало войны всего на учете состояла 175 831 тысяча, а с 1944 года их число резко увеличилось за счет репрессированных народов Кавказа – греков, чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев, турок-месхетинцев и других, не считая калмыков, крымских татар и ранее высланных поволжских немцев.
К началу 50-х годов прошлого века великое переселение народов затронуло не менее 6 млн. человек: около 2,5 млн. в составе «кулацкой» ссылки, а также порядка 3,5 млн. представителей «наказанных народов», принадлежащих к различным национальностям и этническим группам.
Даже если эти цифры сильно преувеличены, все равно такого наплыва «чужеземцев», да еще в такой короткий срок, до сих пор не знала ни одна страна. Там не было и речи о каком-нибудь благоустройстве репрессированных. По воспоминаниям еще живых свидетелей тех страшных лет, их зачастую со стариками и детьми просто сгружали в безлюдную степь, а там – рой землянку хоть голыми руками…
Почти все участники этой трагедии утверждают: если бы не человеческая помощь простых казахов, им бы не уцелеть. Они, сами порой голодая, делились с ссыльными последней коркой хлеба, помогали лечить и выхаживать детей, устраивать нехитрый быт, словом, помогали физически выжить. За что им благодарность на века!.. Эти люди выжили, мало того, они смогли приспособиться к новым условиям, непривычному климату, повседневной борьбе за жизнь. При этом не озлобиться душой, не зачерстветь сердцем.
От Баку до самых до окраин
По роду газетной службы мне удалось повстречаться и поговорить со многими людьми самых разных национальностей. Мы говорили о профессиональных успехах, планах на будущее, задевали другие проблемы сегодняшнего дня. Но так или иначе выходили на разговор о прошлом.
Если человек был явно не коренной национальности, то напрашивался закономерный вопрос: «А как ваша семья попала в далекий Казахстан? Какие обстоятельства подтолкнули ваших родителей уехать в дальние края, так далеко от родного дома?» И каждый начинал рассказывать свою историю, словно перебирая полузабытые страницы памяти. И каждая страница – печальные вехи судьбы, которые так просто не вырвешь из сердца…
Однажды по заданию редакции мы с фотографом выехали в поселок Мартобе, который располагался неподалеку от Ак су (Белые воды). Нам предстояло познакомиться с семьей Насрулаевых, этнических азербайджанцев. Семья была многолюдная, многодетная и гостеприимная. За щедрым и обильным дастарханом пошла неспешная и душевная беседа.
Сначала, как водится, слово сказал самый старший в семье – 86-летний Али Магамед-оглы, отец хозяина, свекор хозяйки: «Наша семья родом из Азербайджана из города Нахичевань. Сюда мы попали не по своей воле. В 1938 году нас репрессировали и выслали в Южно-Казахстанский край – так тогда называлась область. Слава Аллаху, тогда нас обвинили по какой-то другой статье, не такой жестокой, как другие народы. Поэтому ехали мы в чужие края в довольно приличных условиях, не в товарняках и теплушках, кормили более-менее нормально.
Добирались до места назначения 18 суток, а по прибытии нас распределили: кого – в Чимкент, кого – в Белые Воды, кого – в село Бурное. Выделили вполне сносное жилье, а после не заставляли каждый день отмечаться в комендатуре. Мы могли поехать куда захотим, только чтобы близко не приближались к границе. Все это я хорошо помню, мне было уже 11 лет. Причина нашей высылки, думаю, заключалась в том, что наш отец родился и какое-то время жил в Иране, то есть попал под подозрение. Но как бы то ни было, я ни на кого обиды не держу: что случилось, то случилось…
Конечно, поначалу было трудно. В то время у родителей на руках пятеро детей. Младшей сестренке – всего годик. Жили в селе Бурное. Я рано начал работать. Был скотником, трудился на угольной шахте в Ленгере, в 1947-м строил железную дорогу, а с 1956-го до самой пенсии водил специальный грузовой автотранспорт – водовозы, бензовозы. В общем, ветеран труда. Работал много, но иначе мы жизнь и не представляли. Тогда все было понятно: трудимся на благо Родины!
В жены взял украинку. Родители – и ее, и мои – были, конечно, против. Разные национальности, разные веры. Но нам было все равно: вот люблю я ее – и все! И живем вместе уже 62 года, нарожали детей, пошли внуки и правнуки – живи и радуйся! Раньше у нас было большое хозяйство, домашний скот, а вообще я азартный голубятник.
Вы спрашиваете, хотел ли я после реабилитации вернуться в Азербайджан? Нет, как-то уже не хотелось. Там, если честно, нас уже никто не ждал. Мы пустили корни здесь, в Казахстане, он стал нам родным домом.
Был один случай, когда я послал письмо в Азербайджан. Так получилось, что при переезде затерялись мои метрики, я знал год своего рождения, а вот месяц и день, когда родился, не помнил. Спрашиваю у матери, мол, в каком хоть месяце? Отвечает: «Ну, когда пацаны ели зеленый урюк…» Вот тогда я и послал запрос в Нахичеванскую область и буквально через десять дней пришел ответ. Узнал, что родился весной
18 мая. Успокоился».
Наш разговор поддержала хозяйка, сноха Али Магамеда-оглы, Саида Яхья-кызы: «Сама я родом из Баку. Там родилась, училась в педагогическом училище, потом поступила в пединститут на математический факультет в Нахичевани… И сразу же вышла замуж за казахстанца, уроженца этих мест. Учебу в институте не бросила, только пришлось перевестись на заочное отделение, а на сессии ездила в Нахичевань. Получив диплом, стала работать в местной школе. Правда, для меня места учителя математики тогда не нашлось. Преподавала и до сих пор преподаю технологию и черчение. Работа мне нравится, но главная работа для женщины, конечно, обустроить семейный очаг, наполнить дом теплом и уютом, родить и вырастить детей. Сейчас у меня уже трое детей, три снохи, два внука и внучка. И я счастлива!
Мартобе – очень многонациональное село. Возьмем хотя бы тех, кто живет по соседству. Соседи – казах и узбек, чуть дальше живут таджики, там – русские, курды… Только в моей школе, где я работаю, учатся дети более десяти национальностей. Каждый из нас знает много языков, почти все знают казахский, русский, узбекский, турецкий. Конечно, у каждого народа какие-то свои традиции и обычаи, но мы относимся друг к другу с пониманием и уважением».
Свое веское слово сказал и глава семьи – Владимир Алиевич Насрулаев, водитель со стажем: «Вот я, получается, полу-азербайджанец, полу-украинец, но, поскольку у нас принято определять национальность по отцу, считаю себя азербайджанцем. А в принципе какая разница? Я, допустим, хорошо знаю и украинский язык. У нас в Бурном его знали почти все без исключения: ведь когда-то это село основали украинские переселенцы.
Наш край тем и хорош, что мы все понимаем друг друга, нет никаких языковых барьеров, а через язык познается и другая культура. Лично я знаю азербайджанцев, которые вернулись на свою историческую родину, а потом обратно приехали. А те, кто прожил у нас хотя бы пять лет, оставались здесь навсегда».
Мне удалось тогда пообщаться и с молодым поколением. В тот день к любимой учительнице Саиде Яхья-кызы пришли ее ученики – те самые, «многонациональные», о которых говорила хозяйка. Я было спросила у них: на каком языке они общаются между собой? Кажется, они сразу даже не поняли вопроса. Как на каком? На всех!
Глядя на их открытые приветливые лица, было трудно представить, что они когда-нибудь серьезно рассорятся на национальной почве, будут видеть друг в друге врагов. Они росли на одной земле, под одним жарким солнцем, их родители делили общие трудности и превратности тяжелого земледельческого труда. И эта общность бытия сплотила их гораздо крепче, чем громкие лозунги про интернационализм и дружбу народов. Эта дружба была скреплена самой жизнью, проверена временем на прочность, а значит, сомнению не подлежит.
Не скрою, такого рода редакционные задания всегда были мне как бальзам на сердце. Одно дело знать, что у нас существует такой огромный социально-политический институт, как Ассамблея народа Казахстана, название которого даже звучит величественно, а совсем другое – увидеть своими глазами работу этой махины в действии, так сказать, на местах.
После встречи в Мартобе я побывала в семьях чеченцев, ингушей, курдов, турок, немцев, корейцев… И не переставала удивляться гостеприимству и широте души народов нашей страны. И совсем не потому, что меня, как Тимура Кизякова из телепередачи «Пока все дома», везде поили чаем, а потому, что из этих длинных и душевных разговоров «за жизнь» можно было поучиться народной мудрости, жизнестойкости, терпению, всепрощению и доброте.
Только изредка у них проскальзывала обида за старшее поколение: за что им досталась такая доля?.. Но когда говорили о настоящем, лица светлели. Настоящее было им по душе…
Елена ЛЕТЯГИНА
