Праздник – это состояние души. Уже сегодня казахстанцы празднуют 1 мая.
Признайтесь, что-нибудь дрогнуло у вас в душе? Засуетились ли вы в предвкушении яркого события среди трудовых будней, закупили ли каких-либо особых деликатесов для украшения праздничного стола? А ведь всего 40-50 лет назад Первомай был датой значимой и стоял в праздничной иерархии на втором почетном месте. Ну или на третьем, после Нового года и 7 ноября, дня Великой Октябрьской Социалистической революции. Ну-у-у, скажут некоторые, опять началось старческое нытье… Нет, я не ною.
Даже соглашусь, что у каждой эпохи свои знаковые даты, своя праздничная песнь. Эта статья просто ностальгическая дань прошлому,
а прошлое надо помнить и уважать.
Куда уходит праздник
Вообще-то, сам праздник никуда не делся. Его никто не запрещал и не отменял каким-либо специальным указом. Его лишь тематически трансформировали и переименовали. Раньше он назывался, кажется, Международным днем солидарности трудящихся, потом, помнится, Днем весны и труда, а сейчас у нас это праздник Единства народа Казахстана. Последняя его ипостась мне лично ближе, чем его первоначальное идеологическое назначение. Никакая другая страна на постсоветском пространстве даже рядом не может стоять с Казахстаном в этническом разнообразии его народного состава.
Второе название, праздник весны и труда, тоже не вызывает отторжения. Конечно же, это несомненный привет весне, уже вступившей в свою цветущую подлинную силу! Но почему же мы так не ликуем, не веселимся, не поем, не пляшем в этот первый майский день? Слышала два мнения, и оба неоднозначные.
Во-первых, говорят одни, в советские времена заставляли радоваться принудительно. Слышали про первомайские демонстрации? Так было вот как: попробуй туда не пойди. Должна была быть настолько уважительная причина, чтобы твое отсутствие прошло незамеченным. А студентов училищ и вузов вообще могли исключить. Игнорирование демонстрации приравнивалось к идеологической незрелости, нелояльности к советскому строю, а то и вовсе к диссидентству, то есть к демонстративной вылазке врага…
Второе мнение: мы сейчас вообще разучились радоваться и веселиться. Раньше все пребывали в абсолютной уверенности в завтрашнем дне. Нас не отягощала забота о том, где взять денег на обучение детей, лечение недугов, занятия спортом, решение жилищного вопроса – все было бесплатно! За коммунальные услуги платили сущие копейки, туристическую путевку льготно обеспечивал профсоюз… Все было предрешено и гарантировано, все были равны. Ну, может быть, кто-то был «ровнее», но такой чудовищной пропасти меж сословиями и классами, как сейчас, никому и не снилось. У людей тогда не было чувства постоянной тревоги за будущее, так почему бы на праздники не расслабиться и не повеселиться? Оба мнения грешат однобокостью и необъективностью. Наверное, истина где-то посередине.
Вместе весело шагать
Конечно, никто не спорит, какая-то принудиловка все же была. Было и ощущение некой неискренности. Ну не все тогда верили в необходимость часами выстаивать очередь в ожидании прохождения по площади твоей колонны. Не все любили таскать по городским улицам увесистые знамена, транспаранты и портреты вождей. Но разве это было главное? Мне тут попалось одно стихотворение в тему, написанное поэтессой Надеждой Яковлевой:
А Первомай всегда встречали дружно,
И впереди шагал рабочий класс.
Не потому, что это было нужно:
Звенело сердце каждого из нас!
Я повторять готова многократно
Все лозунги из тех далеких лет,
Которые умчались безвозвратно,
Но сохранили в нас душевный свет!
Про лозунги ничего не могу сказать. Их было много, и они не отличались особой оригинальностью. Проходила, допустим, колонна свинцового завода – из рупора звучал лозунг: «Слава советским металлургам!» Шествовала, к примеру, колонна какого-нибудь СМУ – ее приветствовал лозунг: «Слава советским строителям!» Ну и так далее. На все эти лозунги положено было отвечать громогласным и вдохновенным: «Ура-а-а!» В этом была какая-то театрализованная условность, но она никому не мешала вполне отдаваться праздничному ритму души. А этот ритм, несомненно, был. Он был задан чувством некой сплоченности, единения с товарищами по общей работе, учебе и судьбе.
Да дело было не только в праздничной демонстрации, а в самом алгоритме праздника. К 1 Мая готовились долго и тщательно. На встречу с друзьями-демонстрантами нельзя было прийти абы как. Праздничный наряд готовили заранее, бывало, специально для этого заказывали платья в ателье. Это считалось особым шиком – признаком определенного достатка и статуса. После демонстрации логично следовало продолжение «банкета». Загодя решали, к кому пойти после парада. А в этом «после» шло полное отдохновение от работы, житейских забот, рутины жизни, привычных очередей за дефицитом, словом, от всего, что мешало наслаждаться самим фактом бытия…
Вспоминая те годы, становится ясно, что версия принудительного вовлечения народа в Первомайское торжество не имеет под собой никакой реальной почвы. Разве не гордились мы тогда искренне своими металлургами, строителями, спортсменами, космонавтами?! Наше мироощущение было пронизано оптимизмом и убежденностью в том, что все идут верной дорогой, все нашей стране по плечу. А когда эта гордость исчезла, кончился и праздник души.
Последняя первомайская демонстрация в Москве состоялась в 1990 году, уже при Горбачеве. В то время и лозунги стали другими, ведь народ не обманешь. Вместо восторженных «Мир! Труд! Май!» появились воззвания другого рода, например: «Питание – это не роскошь!» Или «Профсоюзы! Защитите рабочий класс!» Говорят, что Генсек был чрезвычайно взбешен: праздничная демонстрация явно выходила из привычной колеи…
И все-таки идеология нужна. Разве это плохо? Те же американцы, воспитанные в другой, «капиталистической» системе нравственных координат, разве не имеют своей идеологии, допустим, собственного превосходства? Вот и они отмечают какой-нибудь День благодарения и тоже устраивают торжественные шествия во славу своей державы. И у них бывают своеобразные демонстрации: с барабанной дробью, длинноногими красотками в цилиндрах, виртуозно вращающих жезлами. Так что любить свою Родину – это самая здоровая идеология, цементирующая общество, которую не грех исповедовать всем и во все времена.
Жить с установкой на радость
Теперь о версии второй. Она гласит: мы перестали целиком отдаваться праздничному веселью просто потому, что вообще разучились радоваться. Во всяком случае, тому, что лежит за пределами наших собственных ощущений и потребностей. У этого утверждения есть свои адепты. Вообще-то, не надо быть великим психологом, чтобы заметить: народ наш, в основной своей массе, стал какой-то мрачный, раздражительный, тоскливый и хронически безрадостный. И дело не в том, что жизнь наша стала невыносимо тяжелой. Даже наоборот: благосостояние граждан заметно возросло. У многих соотечественников есть собственный автомобиль, благоустроенное жилье, возможность отдыхать на зарубежных курортах – в общем, все, что в советские времена было недосягаемым пределом мечтаний. Есть народы, жизнь которых многократно тяжелее нашей, однако их способность радоваться жизни, даже в мелочах, может вызвать неподдельную зависть. Взять хотя бы знаменитые латиноамериканские карнавалы, в которых участвуют поголовно все: и благополучные горожане, и самая настоящая голытьба их городских трущоб. Веселятся все с такой неистовой силой, даже не один день, что дым, как говорится, стоит коромыслом и на улицах яблоку негде упасть…
Так что же случилось с нами? Психологи видят несколько причин. Одна из них – мы стали слишком закрытыми для окружающего мира, слишком углубленными в свои переживания, проблемы мирового масштаба, а также в чужие проблемы, навязанные нам телевидением и соцсетями. По этой причине мы перестали обращать внимание на кипучую жизнь вокруг нас, прекратили замечать и восторгаться красотами живой природы, стали равнодушны к прекрасному и безразличны к другим людям. Мы стали слишком амбициозными, напряженными, эгоистичными, не умеющими делать необходимую паузу в бешеной гонке за успехом. Наши чувства просто до краев переполнены многочисленными отрицательными эмоциями и фобиями: страшными предчувствиями, обидами, завистью, ревностью, злостью, ненавистью и раздражением. С такими чувствами не только на демонстрацию не пойдешь, а вообще жить не захочется…
Еще одна немаловажная причина – это потеря национальной идеи, разочарование в политических партиях и вождях, отсутствие веры, что жизнь станет лучше. Да и как верить, если прежние коммунистические идеалы на поверку оказались утопическим заблуждением? Если бывшие лидеры страны, владевшие умами народа, были не иначе как диктаторами, авантюристами или разграбителями народных богатств? В христианских заповедях сказано, что уныние – один из многих человеческих грехов, и надо как-то с этим бороться во имя спасения души. Но как?!
Однозначного ответа нет. Один из советов – заниматься чем-то вроде аутотренинга. Помните, в старом советском фильме невзрачненькая героиня Ирины Муравьевой перед зеркалом убеждала себя: «Я – самая обаятельная и привлекательная…» Давайте и мы (можно без зеркала) чаще говорить себе, что жизнь прекрасна и удивительна, что она, увы, не вечна и быстротечна, что надо ценить каждый миг, дарованный судьбой. Радоваться и благодарить Бога за счастье быть на этой Земле…
Елена ЛЕТЯГИНА
