Шымкент со своей труппой посетил всемирно известный балетмейстер, Народный артист РК Булат Аюханов. Наш город смог увидеть бессмертные постановки «Лебединое озеро», «Кармен», «Серп и молот», «Мастер и Маргарита», «Евгений Онегин». «Большой вечер балета» посвящен 45-летию Государственного академического театра танца под руководством Народного артиста РК Булата Аюханова и проходит в рамках гастрольно-концертного тура по программе «Отаным-бакыт мекеним» при поддержке Министерства культуры и информации.
Балетмейстер прилетел в город утром в день первого выступления, и уже после обеда мы смогли с ним поговорить. Причем у нас в студии. Он согласился приехать к нам, как наш давний друг. Здесь его встретили с теплотой. Беседа прошла в дружественной обстановке, он с удовольствием отвечал на любые наши вопросы. Кстати, по ходу беседы родилось еще несколько, которые не были запланированы. Булат Газизович недавно перенес операцию. Когда он пришел в студию, было видно, как ему тяжело. Но когда началась беседа, когда он заговорил о своем любимом деле, о том, чем он живет и дышит, он словно ожил. Рассказывал все подробно, с удовольствием отвечал на все вопросы, улыбался и шутил. Каким удовольствием было смотреть на этого человека.
— Булат, я прочитала о том, что балетом Вы занимаетесь с 8 лет. Родители так решили или Вы сами изъявили желание? Был пример? И где в Семипалатинске можно было в послевоенное время заниматься балетом?
— Это мама меня отдала в балет. После войны много было всяких воровских шаек. Вот я буду в двух школах учиться и, по крайней мере, не пойду в хулиганы. Примера не было, но были данные.
— Как Вы считаете, Вам с легкостью все давалось или же приходилось прикладывать большие усилия?
— Трудно нести искусство, чтобы людям это нравилось. Да, всегда было тяжело, потому что делаешь все профессионально, прикладываешь усилия. Но все меняется, я меняюсь, мои артисты балета — вот уже 45 лет будет 1 августа. Сейчас мы делаем то, ради чего существую и я в том числе — балет, новинка «Анна Павлова — лебедь русского балета».
— Вы имеете много наград и званий. Какая награда и какое звание наиболее дороги для Вас?
— Выходит альбом про наше искусство, меня там нигде нет, но самая нижняя строка, мелким шрифтом: «На этой сцене блистали Галина Уланова и Булат Аюханов». Никакие мне звания больше и не нужны. В современной ярмарке тщеславия я не участвую.
— Вас везде принимали с восторгом, все выступления проходили на ура. А были ли неудавшиеся выступления? Хотя бы по Вашему мнению неудавшиеся? Какие именнно и в чем заключалась неудача.
— Нет, не было. Не было так, чтобы сказали: «Спасибо, мы вас видели дважды: первый и последний раз». Я бы себе не простил. Я бы сразу закрыл свою, как говорится, контору, потому что я очень дорожу тем отношением, которое к нам питают самые райончики, савхозики тех времен, где там клуб 5-6 метров, нас тогда было 9-12 человек, сейчас уже 45. Там, где мы были: на Крайнем севере, Туркмения, Багдад, Индия, Иордания, Сирия, Куба. — там везде мы освоили зрителя. И усвоили, что тяп-ляп нельзя, ведь это ответственно. Нас ведь приглашают не за красивые глаза. Да и вообще наше поколение воспитано с большим чувством ответственности.
— Наверняка Вы очень трепетно относитесь к своим кадрам, ведь Вы каждого растите сами, что называется. Тяжело это дается вам?
— Профессия тяжело дается. Знаете, я обожаю петь, но у меня нет голоса. Вот он приходит в балет, но природа не дала, нет вроде бы данных, но он вцепится — и все-таки вырастает, а бывает приходится прощаться. Профессия тяжелая,нервная. Там выживают сильные. Мне нравятся артисты, у которых природных данных немного, но есть желание, воля. Но бывает и наоборот: божественные данные, но ленив, опаздывает — сразу до свидания.
— Вы интуитивно чувствуете, что из этого человека что-то получится, или смотрите только на профессиональные качества.
— Нет, глазами. Я вижу, что рост хороший, ушки слышат, можно подкорректировать — 90 % попадаю. Понимаете, я хочу сразу сделать звезду. Это нормально. Желание любого родителя, чтобы его ребенок был самый лучший и самый гениальный. Я взаимность получаю: благодарность, старание. Каждую крупинку красоты надо зарабатывать, шлифовать, чтобы зритель тебя ждал. Нас действительно ждут и любят. Вообще, в плане работы со мной опасно связываться, я здесь очень жесткий человек. Я всегда говорю: «Мне нравишься не ты, не мои симпатии к тебе, а мой труд в тебе, который я вижу». Если ты работаешь — будешь мне самым близким другом.
— Если эти кадры уходят за границу, что Вы при этом чувствуете? Наверняка было и такое.
— Было. Еще и в советское время. Я говорю: «Поезжай со знаком плюс». Где ты работал? — В Алматы. — У кого? — У Аюханова. Если вы устраиваетесь со знаком плюс, я только рад. Вы творческий человек, я не могу вас держать. Может, вы переросли меня, я склоню голову, буду учиться у вас тому, чего не умею. Это нормально, это демократично, это по-человечески. Вот так и должно быть, а не так: зависть, преследование, недоброжелательность. Я таких людей боюсь и от них избавляюсь. Когда мешают любить мою работу — я начинаю свирепеть. Говорю: «Давай не будем испытывать терпение друг друга. Меняй профессию. Не мешай мне дышать тем, что я люблю». Потом возвращаются. А я не принимаю. Чем я лучше тебя или хуже тебя. Почему я должен глотать слезы и пыль, терпеть неудобства, а другие приходить на готовое? Нет, надо помогать. Я не принимаю слово «коллективизм». В искусстве должна быть команда. Я не принимаю того, что сейчас творится в балетных труппах, начиная с Большого: невообразимый базар. Если бы работал в казенном театре, то ушел бы. Но это мое детище: это все равно, что бросить ребенка на полустанке и уехать. Так что я повязан до конца.
— Скажите, есть ли у нашего театра оперы и балета шанс сделать балетную постановку?
— Есть шанс, но он очень шаткий. Если не создать социальные условия — жилье — то все это будет текучесть. Когда акимом в Шымкенте был Шукеев, то он приглашал меня сюда и просил помощи в организации балета. Первое, что я ответил: квартиры дайте. У артиста должно быть то место, где он может отдохнуть, но не в общежитии. Это должен быть артист, а не обслуживающий персонал. Тогда бы я и сам со своей труппой сюда приехал.
— Какой город у Вас самый любимый, ведь Вы посетили множество городов?
— Для меня Лондон и Измир. Измир — это восток с оглядкой на запад. Похож на Стокгольм. Лондон… Там народ спокойный, уверенный. В отличие, например, от французов, которые совершенно не воспитаны, грубияны. Как зрители, англичане очень хороши, впрочем, как все нормальные зрители.
— С какого возраста можно отдавать в балет?
— Сейчас отдают с 10-11 лет. Ко мне в труппу приходят люди с дипломом, окончившие Алматинскую балетную школу, но ничего не умеющие. Принимая на работу, я сразу говорю: или работаем или до свидания. Не хочешь, лучше не надо связываться.
— Обязательно ли должен быть талант?
— Не бывает бесталанных. Человек рождается, он талантлив. Другое дело, что ему жизнь преподнесет: зла больше, агрессии или любви. Надо найти этот талант, в чем помогают родители, школа. Я считаю, что нет плохих детей, есть плохие родители. Если ребенка научили до 5 лет говорить «спасибо, до свидания, благодарствую» — значит, будет человек. Потом, в 6, 7 лет этому уже бесполезно учить.
— В балете есть понятия модерновой и классической постановок?
— Есть. У меня классика, в которой мы делали «Жизель», «Лебединое озеро». А вот наша «Кармен-сюита» — это уже неоклассика. Против модерна, потому что они больше похожи на театр пластики. Все могут сыграть, но главное — исполнить. В балете я вас могу научить танцевать, но если вы ничего не чувствуете… Надо так выступить, чтобы открыли рот и сказали: «Мы еще раз придем».
1 августа в Алматы состоятся выступления Государственного академического театра танца под руководством Булата Аюханова, посвященные 45-летию труппы, а уже весной они поедут со своим новым балетом «Анна Павлова — лебедь русского балета» в Лондон.
[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=2b0u_esJdCE[/youtube]
