Светлой памяти почившего завода посвящается…
(1934 — 2018 гг)
В конце ноября 2018 года в городе произошло событие, ознаменовавшее оглушительное расставание с самым прославленным предприятием Шымкента — Свинцовым заводом. В этот день горожане «свинцового» района ощутили нечто вроде «сотрясения недр» — с сопутствующим треском, гулом и грохотом. Нет, это не было стихийным землетрясением — то падала навзничь огромная 210-метровая башня легендарного свинцовского гиганта. Ее снос носил почти эпически-символический характер. Как, допустим, разрушение Бастилии для Парижа. Но если там разрушительный акт знаменовал собой крушение монархии, то у нас — окончательное прощание с былой «промышленной» славой…
Накануне рождения
Понятно, что идея построить в захолустном тогда еще Чимкенте свинцово-плавильный завод возникла не на ровном месте. О местонахождении свинцовых руд в горах Каратау было известно с давних пор. Первые свидетельства об этом можно найти на чертежах, составленных картографом Семеном Ремезовым в 1701 году (в Петровские времена!), а в 1873-м И. Иванов поведал современникам историю этих месторождений, добычи, обогащения и плавки указанных руд. Все эти манипуляции с природными ископаемыми, разумеется, производились исключительно «кустарно» и в незначительных масштабах.
В 1868 году, уже после присоединения к России, Турланское свинцовое месторождение приобрел купец-горнопромышленник Н. Первушин, который с помощью наемных рабочих разрабатывал месторождение ручным способом и построил рядом небольшой плавильный завод. Выплавлять свинец брались не только русские пришельцы, но и предприимчивые люди из числа коренного населения. Так, местные купцы М. Бабатаев и Б. Хасанов более пяти лет плавили свинец в горах Каратау. Но с октября 1918-го года все «частные лавочки» были прикрыты — постановлением Совета народных комиссаров Туркестанской республики были национализированы и рудник, и свинцово-плавильный завод в Ачисае. К концу 20-х годов прошлого века геологи выявили еще несколько месторождений в районе близкого к Чимкенту Байжансая. В общем, город был прямо-таки обнесен свинцовыми богатствами и вполне логично, что там, «наверху», было принято решение — строить в Чимкенте Свинцовый завод, но уже с небывалым промышленным размахом! Для будущего завода были запроектированы вместительные механические мастерские, где впоследствии выполнялись все строительные и монтажные работы. А что касается аппаратуры и механизмов, не включенных в план импортных поставок, то их пришлось самостоятельно разрабатывать молодому предприятию «Гидроцветмет» — отечественная промышленность подобных конструкций тогда не выпускала.
Хроника заводского быта
О работе современого ЧСЗ много чего написано — о его славных достижениях, о его героических людях… Не буду повторяться. Мне хочется поделиться редкими фактами повседневной жизни строящегося «флагмана индустрии», которые удалось откопать в нашем Государственном архиве.
Официальным временем начала грандиозной стройки считается март 1931 года, когда организовалась строительная контора «Чимкентстрой». Возведением исполинских корпусов для цехов и сложнейших коммуникаций занималось монтажное управление «Казсредазполиметалл», которое 32-м году было переименовано в «Заводоуправление Чимкентского свинцеплавильного завода».
Строительство велось неистовыми темпами и с коммунистическим фанатизмом. Уже к концу 31-го года количество строителей завода превысило тысячу человек. Условия труда были жутчайшими. Вокруг стройки, как бы сейчас сказали, не было ни сопутствующей инфраструктуры, ни даже приличного жилья. Вновь прибывших размещали в наскоро сколоченных из досок бараках, наполовину врытых в землю. Из воспоминаний Дмитрия Гавриловича Нестеренко: «Я приехал с Кубани, мне было 18 лет. Жил, как и другие, в бараке. Прежде всего построили разгрузочную площадку под прибывающие материалы, затем строили корпуса будущих цехов. Техники никакой не было, если не считать колесного трактора-тягача да автомашины-полуторки «Форд». Лошади и телеги, руки и спины — вот и вся наша «механизация»… Вручную делалось все — от подноски кирпича, растворов и других материалов на высоту промышленных зданий — до такелажных работ при установке тяжелых громадных машин, станков и другого оборудования. Подъездных путей не было, приходилось работать летом по колено в пыли, а зимой в студеной грязи»…
Кстати, о лошадях. Один из ветеранов вспоминает такую пронзительно-щемящую подробность, относящуюся уже к «рабочему» периоду завода: «Напротив нынешнего заводоуправления была конюшня. Лошади у нас затаскивали агломерат и кокс к месту подачи к печи. Жили они в три раза меньше, чем колхозные лошади — тяжкий труд сказывался… Что интересно, они сами по заводскому гудку становились в строй и покорно шли «на работу». Знали, их «смена» пришла»…
Ударной стройке, как тогда водилось, активно и злобно мешали диверсанты и классовые враги. Какие масштабы принимала вредительская работа, мы не знаем. Во всяком случае, чекисты бдили и без дела не сидели. Из книги бывшего директора Чимкентского свинцового завода Р. Ж. Хобдабергенова «Чимкентский свинцовый»: «Этим моментом (то бишь, стройкой — Е. А.), когда трудно было узнать и определить прибывающих рабочих, воспользовалась кулацкая банда братьев Кривоносов, действующая в Сумской области Украины. Часть банды во главе с Семеном Кривоносом тайно перебралась в Чимкент. Здесь она вошла в контакт с анархиствующими элементами. Объединившись, преступники готовились взорвать строящиеся корпуса свинцового завода. Но чекисты, собрав неопровержимые улики о вражеской деятельности, в июле 1931 года ликвидировали банду». За время стройки на заводе была выявлена не одна такая подпольная «шайка бандитствующих врагов народа» — всех их, конечно, извели под корень. Жуткое время. А ведь до массовых сталинских процессов «с последующим разоблачением» без разбора — время еще не подошло…
Завод сказал: «Поехали!»
В июле 1932-го года Всесоюзный Совет труда и обороны принял постановление о включении Чимкентского свинцового завода в число Ударных строек страны. Поэтому на стройку налегли всем миром. До первой продукции было еще далеко, но уже через год после начала строительства были закончены и введены в строй все вспомогательные цехи с различными подсобными, складскими и транспортными объектами. Начатое в Москве проектирование завода было целиком перенесено на Чимкентскую строительную площадку. Для доставки свинцовой руды была построена узкоколейка от станции Туркестан до Ачисая длиною в 80 километров.
В это же время и началось обустройство рабочего поселка в расчете на семь тысяч жителей. Завод приближался к старту своего существования.
Кроме забот по производственному оснащению, перед руководством завода остро стоял кадровый вопрос, главным образом, из кого набирать квалифицированный инженерно-технический персонал? Так, в Чимкент срочно были откомандированы из «центра» опытные работники по строительству предприятий цветной металлургии. Весной 1932-го года на учебу в Московский институт «Цветметзолото» были отправлены 75 местных сообразительных юношей. Большинство из них не только не знали технологии производства, но и в грамоте были не очень сильны. Но учеба была необходима. В 1933 году шефство над подготовкой кадров взял на себя Ленинградский совнархоз, который обязался «содействовать ежегодному приему не менее 100 человек из числа казахской молодежи». Кадры для металлургической отрасли Чимкента в экстреннем порядке «ковались» и в Донбасе, и в Иркутске, и на Урале, и на Кавказе. Словом, к общему делу подключились все…
Конец 1933-го и начало 34-го прошли в величайшем напряжении: быстрыми темпами монтировалось оборудование, велась усиленная и ускоренная подготовка к получению первого свинца. Последние часы перед торжественным пуском первой продукции засвидетельствовала газета «Казахстанская правда»:
«Чимкент. Свинцовый завод. 19 января, 17 часов (молния): «По заявлению главного механика комбината «Ачполиметалл» мистера Дональда и представителя «Электропромат» Лернера силовые установки и электросеть станции ЧСЗ обеспечивают нормальное снабжение электроэнергией всех основных и вспомогательных цехов завода. 18 января усиленными темпами шел разогрев ванн ватержакета».
«Чимкент. Свинцовый завод. 20 часов (молния): «Весь день продолжается разогрев ванн ватержакета и переднего горна для шлака. Приказом директора комбината Ачполиметалл т. Кельмансона руководство пробным пуском завода возложено на главного инженера т. Маковского».
«Чимкент. Свинцовый завод. 19 января, 22 часа 15 мин. (молния): «Ватержакет будет задут сегодня ночью. При благоприятной задувке получение свинца ожидается через два часа, т.е. будет получен к утру 20 января». И вот, наконец: «Чимкент. Свинцовый завод. 20 января, 6 часов 50 минут (молния): «Есть свинец!». Самая немногословная телеграмма, но такая долгожданная и весомая!
Эпитафия
Введенная в строй первая очередь нового завода производила свинца в два раза (!) больше, чем все действующие металлургические заводы Советского Союза — Сихотэ-алинский, Северокавказский и Датосунский. Мало того, впоследствии он вышел на второе место по эффективности во всем мире! (Его обогнали только продвинутые США). А в годы Великой Отечественной войны его значение было стратегически бесценно: каждые семь пуль из десяти были отлиты из чимкентского свинца!
Так почему же наш флагман так бесславно пошел ко дну?! Говорят, о покойных надо говорить либо хорошо, либо ничего… Но тут, извините, мне придется нарушить жанровые законы некролога. Потравливал нас приснопамятный свинцовый завод, ох, как потравливал… Еще в 2011 году было официально зафиксировано, что зона заражения свинцовыми выхлопами составляет 14 квадратных километров, и всю эту отраву регулярно вдыхали жители близлежащего района, в котором живут не менее чем 300 тысяч человек. Кто виноват? Однозначного ответа нет — трудно сказать, почему у нас так злостно не применялись современные технологии очистки и фильтрации.
А, может, надо было своевременно объявление повесить: «Отдам завод в хорошие руки»…
Елена ЛЕТЯГИНА
