Если мне и суждено было соприкоснуться в жизни с настоящей легендой, то это – Михаил Евгеньевич Дикань.
Кто-то может возразить и сказать, мол, у нас немало хороших историков в городе и в стране. А для меня это пример того, как нужно любить свою работу, гореть любимым делом. Да и кроме того он – скромный гений, об особенных, не связанных с преподаванием и историей талантах которого многие даже не догадываются.
Я не была у Михаила Евгеньевича и его супруги Натальи Николаевны более 10 лет до того, как приехала на интервью. Мы дружили с их детьми, и в юности часто засиживались в этом гостеприимном доме. Поразило то, что я пришла как к родным людям. Мне были рады и усадили за стол. И пока Наталья Николаевна хлопотала вокруг стола и давала какие-то комментарии к интервью, я беседовала с Михаилом Евгеньевичем. И мне предстоит нелегкая задача отобрать из нашей беседы то, что не касается каких-то сугубо личных моментов, а рассказать о нем так, как, по моему мнению, ему бы понравилось. Поэтому эта статья в первую очередь для вас, уважаемый Михаил Евгеньевич Дикань.
— Расскажите, пожалуйста, о своем детстве и юности.
— Вопрос довольно интересный. Детство мое начиналось на Украине. Я родился в Харькове, жили там. Папа работал после армии на заводе в Харькове, а потом через художественную самодеятельность попал в Харьковский музыкально-драматический театр, где начинал играть с молодой, тогда тоже неизвестной, Людмилой Гурченко, на одной сцене. Потом папу пригласили на работу в город Шахты Ростовской области. Мы переехали туда. Чем мне запомнился городок Шахты – это тем, что когда 12 апреля 1961 года случился полет Юрия Гагарина, и по новостям только об этом сообщили, все население города вышло на главную улицу, и как на демонстрации пошло к главной площади. Люди шли с гармошками, пели и танцевали!
Потом папу пригласили в другой театр. Это уже на Урале, город Сарапул, после этого – в город Кизил, Пермская область. Там я пошел в первый класс. В Кизиле папа работал с еще одной актрисой – Валентиной Куприяновной Куликовой, которая переехала из Кизила в Чимкент и вышла замуж за главного режиссера театра Дубровского. И, спустя некоторое время, Иван Дубровский пригласил папу в Чимкент. Мы переехали в Чимкент, это был 1965 год.
Здесь я пошел во второй класс школы. 8-ая школа сначала была. Жили мы в одной комнате на углу Туркестанской и Советской (сейчас Казыбек-би), в репетиционной комнате театра, который находился в здании нынешней филармонии. Ну а потом папе дали квартиру, мы переехали, я перешел в 29-ю школу, ее и окончил.
Школьное детство было связано с хлопком обязательно. Кроме того, с детства работал в театре рабочим, когда был в 9-10 классах, на гастроли ездил, участвовал в спектаклях – играл роли всяких зайчиков в сказках. То есть, мое детство связано и с театром тоже, с нашим Чимкентским театром, новое здание которого (условно – новое) было открыто в 1967 году на площади (нынешней) Аль-Фараби. В 30-е годы на этой площади находился аэродром, а потом это место стало площадью Ленина.
Что интересно, в 1967 году открылся наш центральный стадион Хаджи Мукана, и в день открытия был футбольный матч между командами Кайрат-Алма-Ата и Торпеда-Москва. А перед взрослым матчем играли юниоры, и я тоже участвовал в этой игре. В детстве вообще я увлекался футболом. Однажды в Харькове, когда мы поехали из Чимкента к бабушке, шли соревнования «Кожаный мяч». Я играл за свою улицу в Харькове, а вечером пришли к нам домой двое мужчин и сказали моим родителям, что давайте мы заберем вашего сына в спортивный интернат Динамо Киева. Мои родители сказали: «Нет, нет, мы из Чимкента!», и так и не отдали меня. Но, возможно, стал бы футболистом.
Кроме того, детство мое связано с пионерскими лагерями. Когда родители уезжали на гастроли, меня отдавали на все лето в пионерский лагерь «Родничок» или «Восход». Были такие лагеря на Казыгурте, где я и проводил все лето.
— А что было после школы?
— Я поступил на исторический факультет Чимкентского педагогического института. Студенческая жизнь была тоже прекрасной. Там была первая археологическая практика с Николаем Павловичем Подушкиным – в ущелье Бургулюк мы вели раскопки. Ну а потом я на практику попал в пионерский лагерь Чимкентского свинцового завода – «Горный ручеек» на Машате. Проработал один сезон – меня попросили остаться, второй сезон проработал – меня опять попросили остаться, а на третий сезон меня сделали старшим вожатым. И вот каждый год в течение, наверное, лет пятнадцати – и до армии, и после армии – я работал старшим вожатым в пионерском лагере «Горный ручеек», потом его переименовали, и он стал называться «Ак бота». Сейчас лагерь этот не работает, хотя место удивительное – в центре ущелья Машат. Он считался одним из лучших пионерских лагерей в Казахстане. У меня даже награды есть от ЦК Комсомола Казахстана, от ЦК ВЛКСМ из Москвы, медаль за вожатскую работу «Молодой гвардеец пятилетки» (смеется).
Последний экзамен был в институте – научный коммунизм. Вы представляете, что это такое? Там государственная комиссия! А я еду из лагеря на грузовике в шлепанцах, в футболке. Экзамен у нас должен был быть в 10 часов утра, а я в 8 где-то проезжаю мимо института, смотрю: все наши стоят. Я остановился, вышел, они меня как увидели, говорят: «Мы тебе домой звоним, никто трубку не берет!» Родители на гастролях, а я в лагере. Я говорю: «Сейчас я поеду домой, переоденусь в костюм. Галстук надо, научный коммунизм же!» Декан преподавал у нас – Палым Тылепов. А мне говорят: «Да не надо. Председатель комиссии билеты на самолет взял, опаздывает, иди так!» И вот я в шлепанцах, в футболке захожу на госэкзамен по научному коммунизму (смеется). Взял билет, ответил, получил «четверку». Сдал научный коммунизм и опять вернулся в лагерь. Вот так я закончил институт.
— А после института вы решили просто так учителем стать, потому что специальность такая или это призвание?
— Я учился на пятом курсе, мы проходили практику в 20-й школе. Меня попросили остаться преподавать историю, и, будучи студентом пятого курса, я уже стал учителем.
Потом армия. Служил в Одесском военном округе. Начал в Николаеве в учебке, стал сержантом. Затем меня отправили в Одессу, зная, что я окончил истфак, значит подкованный. Отправили в объединенное училище, где наши командиры обучали офицеров из 33-х стран Азии и Африки. Вот с ними я служил.
В Одессе были хорошие соревнования – спартакиада. 33 страны участвовало. Это как Олимпийские игры почти. И мы за сборную СССР в красных майках выходили. Днем укладывали бордюры, работали с пушками, лопатами, гаубицами, а вечером майки как наденем – все, первые места. В баскетбол играли с неграми (извините за неполиткорректное выражение). Там один негр играл так, что всю нашу команду обыгрывал, но мы у них выиграли, потому что мы – Команда! И в футболе первое место, и в баскетболе. В настольный теннис я, правда, в финале проиграл вьетнамцу. Он маленький такой! Но реакция отменная.
В конце службы получил звание офицера (лейтенант). Предлагали мне остаться замполитом, но я – человек гражданский, отказался. Вернулся в Чимкент и пошел работать в школу.
Немножко проработал в Областном дворце пионеров. Как раз мы переезжали в новое здание из старого – сейчас это театр кукол в парке Кен-Баба. Новое здание – это дворец юношества.
Потом попал в школу №5 работать. У меня там было очень много знакомых из пионерского лагеря. Очень хорошая школа, очень хороший коллектив! Если бы не передряги с развалом Союза, не финансовые проблемы, я бы никуда не ушел. Мы создали там ШКИРК – Школьный клуб исследователей родного края. Это был единственный подобный клуб в Казахстане, да и в Советском Союзе. У нас было много секций. Это секция горного туризма, водного туризма, археологии, филологии, военно-спортивная секция, секция биологии, экологии. И вот все эти секции обязаны были совершать походы. И у нас не хватало палаток. По очереди все ходили: одни пошли в горный поход, вернулись, на следующий день идут другие в сплав по Сырдарье – еще не было катамаранов – на баллонах сплавлялись, водники вернулись – уходят биологи, биологи вернулись – археологи уходят на 10 дней на раскопки, те вернулись – другие уезжают. Вот такая система была. И сейчас грустно смотреть, как я уже не раз говорил, как дети ездят с родителями в отпуск в Египет, в Анталью, в Таиланд и не знают своего родного края. Они больше знают Средиземное море, реку Нил, чем Бадам и Кошкарату. Они не знают, какие реки по нашему городу протекают, они не знают, какие горы видны из наших окон – вот в чем беда. Вот для кого нужно восстановить ШКИРК не в рамках одной школы, а в рамках, может быть, города.
Около 25 последних лет я работал в частной гимназии «Арман». Там пятидневная учеба, и я каждую субботу, начиная с 1 сентября и весь год (по погоде, конечно), с детьми выезжал.
… По учебникам Карла Байпакова и Михаила Диканя историю Казахстана изучало несколько поколений казахстанцев, в том числе и автор данной статьи. И это – лучшие учебники по истории Казахстана для школьников. И во всех этих трудах неизменно принимает участие человек, фамилии которого на учебниках нет, и мы исправим эту историческую несправедливость! Главный помощник Михаила Евгеньевича – его замечательная супруга – Наталья Николаевна Чумак. Она учитель начальных классов в 5 школе. Очень добрая женщина, радушная, светлая.
Мне не удалось вместить всю беседу в одну статью. Но вкратце я скажу следующее: Михаил Евгеньевич, несмотря на все свои заслуги, остается скромным человеком. У него глубокая философская натура, и он притягивает к себе людей доброжелательностью и добром. Спасибо за тепло и мудрость, Михаил Евгеньевич!
Мария ЛЫСЕНКО
