…Страшную грязно-серую Книгу Лиза принесла домой. Она знала, что такая Книга существует, но никогда раньше ее не видела. А тут кто-то из раненых рассказал, что у Лизы очень красивый почерк, и начальник статистического отдела, военврач второго ранга с совсем не военной фамилией Канчух вызвал Лизу в кабинет.
Дома Лиза заперла Книгу в дальний ящик отцовского письменного стола и хотела даже выкинуть ключ – может быть, тогда эта книга никогда не пригодится…
Один из раненых умер на следующий день. Было очень холодно, впрочем, как и все военные годы – безумно холодные зимы. Никто не думал о наступлении Нового года, о празднике и елке. И Лиза не думала, когда отпирала ключиком папин ящик, чтобы занести первого своего умершего в Книгу – «Книгу безвозвратных потерь эвакогоспиталя № 3294 РЭП 31 САВО».
Часы оттикивали 30 декабря 1941 года. Умершего звали Даниил Гробовой, он был младшим воентехником, помощником начальника отдела снабжения 667-го стрелкового полка. Даниилу диагностировали абсцесс мозга после ранения.
Как выяснилось 1 января, в обязанности Лизы теперь входило не только заполнение Книги смерти. Лиза получила в местном эвакуационном пункте (МЭП 19) пачку похоронок и должна была заполнять их. Такие же грязно-серые грубые листки и текст, одинаковый для всех. Похоронки печатали тут же, в маленькой типографии, недалеко от госпиталя – это была единственная на весь Чимкент типография. В ней печатались газета «Правда Южного Казахстана», все необходимые городу бланки, плакаты… и похоронки.
В похоронке нужно было просто конкретно уточнить: ваш сын, муж, отец (нужное подчеркнуть), заполнить адрес и отправить ее.
Вторую похоронку Лиза отправила летом. Полгода Книга лежала в столе, и Лиза старалась о ней не думать. А четвертого июня 1942 года красивыми буковками Лизе пришлось вписать Василия Абрамовича Демина, пулеметчика. В графе «диагноз» Лиза указала: «заражение крови после ампутации плеча, ранение в область предплечья». И в поселок Софьино Кировской области жене Демина полетела заполненная Лизой похоронка…
Лето сорок второго для Лизы стало по-настоящему жарким – несколько раз в месяц ей приходилось доставать Книгу. А к холодам снова затишье…
Отвозить умерших в морг, сопровождать их, предъявляя соответствующий документ, – тоже входило в обязанности Лизы. До самого сорок четвертого года Лиза ездила из госпиталя в морг на жестких грубо сколоченных солдатских гробах. За год до окончания войны эвакогоспиталь №3294 уехал из Чимкента.
Запись под № 21. Шарафиев Анвар. Красноармеец, стрелок 23-й стрелковой дивизии. Умер 10 февраля 1944 года. Лиза заполнила похоронку для матери Анвара, написала адрес: Татарская ССР, Аткинский район, деревня Кансар. Подсчитала возраст – вышло 19 лет. Тихо пожалела мальчишку. Лиза уже привыкла жалеть тихо, почти без слез.
Двадцать один гроб. Двадцать один раз в Книге умерших чимкентская вольнонаемная медсестра Лиза Красина выводила фамилии, имена, отчества, даты смерти и даже время, если было точно известно. Лиза старалась как можно точнее записать адреса или хотя бы место призыва. Как будто знала, что потом, когда война закончится, для многих людей Лизины буковки станут единственной возможностью найти сына, мужа, отца – нужное подчеркнуть…
Во второй половине 1942 года в Чимкент из Семипалатинска переехала медицинская эвакочасть. Медики пробыли в городе недолго – госпиталь на колесах отправился во Фрунзе. Не Лиза, какой-то другой статработник заполнил за несколько месяцев 16 похоронок, и шестнадцать новых могил появилось на городском кладбище Чимкента.
«Улетали» похоронки и из-под руки медиков медицинских поездов. Двоих красноармейцев – Федора Кумарева и Янгиля Абделина – оставил на городском кладбище санитарный поезд, следовавший из Алма-Аты. Кондрата Антоновича Сидака, уроженца Полтавы, похоронили в городе врачи санпоезда из Семипалатинска.
К этим могилам Лиза старалась не подходить. Она поделила умерших солдат на «родных» и «не родных». Наверное, так Лизе было легче…
Старожилы Чимкента помнят хрупкую фигурку девушки, часто идущей рядом с бричкой. Девушка из госпиталя постоянно была в черном. Она провожала в последний путь тех, кого некому было провожать…
В архиве областной больницы есть отметка об увольнении медицинской сестры Елизаветы Аркадьевны Красиной по собственному желанию от 11 апреля 1946 года.
Больше записей о Лизе в городских архивах нет…
Елена БОЯРШИНОВА
