Собственно, эту статью точнее было бы назвать «Матери и дети», потому как речь пойдет именно о женщине – с ее непростыми отношениями с собственным ребенком.
Но, во-первых, это как бы снизило остроту и пафос обозначенной проблемы – я все-таки пишу не методичку по вопросам семейной педагогики… А во-вторых, своей отсылкой к тургеневскому роману сразу хочу подчеркнуть – это вопрос не из легких, а из того риторического ряда, где у каждого может быть своя правда. И у родителей, и у детей…
РАЗГОВОР ПОД СТУК КОЛЕС
Позволю себе утверждать, – проверено на опыте, – что нигде так вольно и словоохотливо не ведутся беседы, как в поезде дальнего следования. Это вполне объяснимо: в поезде делать нечего – только читать, есть и спать. Купейное пространство замкнуто, впечатлений – никаких… И если ты сразу не вступишь с соседями в какие-либо коммуникационные отношения – считай, поездка отравлена. И вообще, только представьте себе: вот ты разворачиваешь свой нехитрый дорожный гастрономический набор, а перед тобой – лицо в лицо – тем же занимается и твой поездной попутчик. Пойдет ли вам кусок в рот, если вы будете молча, сосредоточенно пережевывать пищу, напрочь игнорируя своего невольного сотрапезника? Тем более, что кушают в поезде много и долго. Это, так сказать, непреложный «медицинский факт»…
Есть еще одна побудительная причина для неспешной дорожной болтовни, уже никак не связанная с желудком, а наоборот – с насущной потребностью души. Это дома мы психологически застегиваемся на все пуговицы – как бы о нас никто лишнего не узнал. Ну не принято у нас, как говорится, выносить сор из избы… Вот и напяливаем на себя личину успешности и благополучия, мол, все у нас ОК, и лучше быть не может… А дорожные попутчики… они же как телефон доверия – почти анонимны. Поговорили и разбежались кто куда… А на сердце стало легче, как будто скинули мешок камней, отягощавших душу непосильным грузом…
В тот раз мне неслыханно повезло – в купе собрался чисто женский коллектив. То есть, никаких тебе прозаических проблем с переодеванием и воздержанностью языка… Может, поэтому, после первого же «вкушения яств», мы вступили в стадию знакомства. Соседка напротив представилась Наташей. По счастливой случайности, она тоже ехала в Омск, с пересадкой в Петропавловске. Разница была только в том, что я ехала в гости, а она возвращалась домой. Понятно, у нас сразу же нашлись общие темы: в каком районе кто живет, каким транспортом кто будет добираться до места, не будем ли долго торчать на границе с Россией, ну и т. д… Толчком к Наташиной исповеди, по-моему, стал вопрос: кто будет ее встречать? Вопрос не праздный. Я, например, люблю путешествовать налегке, а вот соседка – трудно было не заметить – едва разместила свои чемоданы, баулы и сумки… В общем, тяжкий был груз. К тому же, в Омск мы прибываем – даже при самом удачном раскладе – глубокой ночью, часам к четырем-пяти. Страшноватенько как-то… «Кто встретит? А никто… Сама привыкла управляться… на крайний случай, носильщика возьму, до такси донесет». Слово за слово, и пошел дальнейший разговор…
ОДИНОЧЕСТВО ВДВОЕМ
Да, конечно, Наташа была одинокой женщиной – в смысле, без мужа. Но, как оказалось, при «живом» сыне. Причем, половозрелом 24-летнем человеке, который живет с ней в одном и том же городе. Предвосхищая мое законное недоумение: почему, мол, такому взрослому дитяти мужеского пола родную мать не встретить – начала рассказывать свою историю…
«Муж нас бросил, когда Стасику было шесть лет. Все банально – ушел к другой. Слава Богу, что хоть на часть квартиры не претендовал… Долго страдать было некогда – маленький сын на руках. За что я только не бралась – и полы мыла в какой-то конторе, и выпечку разносила по каким-то офисам, и на базаре чем-то торговала, и за парализованным стариком ухаживала… Долго рассказывать, да и неинтересно – тогда вся страна крутилась, как умела… Про личную жизнь даже не думала… В голове было одно: надо жить так, чтобы сынок не чувствовал себя ущербным, обделенным. Сама одевалась кое-как, но Стасик чтобы выглядел, как на картинке… Стал школьником, подростком – забот стало еще больше. Тянулась как могла, но сыну ни в чем не отказывала. Захотел на каратэ ходить – пожалуйста, потом мотоспортом увлекся – купила ему мотоцикл. Наверное, я не одна такая ненормальная мать, хотя меня подруги и дурой называли…
Но я ни о чем не жалела. Мне всегда казалось, что сын со временем оценит мои жертвы, мою безоглядную к нему любовь… Так и было! Знаете, когда он подрос и вымахал ростом на две головы выше меня – мы вместе с ним ходили в кино, а на праздники он приглашал меня в ресторан, цветы дарил… и не только на 8-е марта… Я тогда еще хороша была, худенькая, меня даже за его старшую сестру однажды приняли… А как он меня утешал, когда видел, что мне плохо! Бывало, подойдет ко мне, погладит по голове, скажет: «Ну, хватит нюнить» – это его словечко, – а потом возьмет меня и закружит, как пушинку… и мы начинаем смеяться… Не обращайте внимания, я об этом без слез не могу вспоминать…
Все хорошее разом закончилось, когда Стасику исполнилось 20 лет. К тому времени он уже окончил речной техникум, устроился на работу. Ну, думаю, теперь заживем… Стал встречаться с девушкой – это нормально. Один раз привел познакомиться, и эта встреча стала последней… Мне она настолько не понравилась… я даже слов не могу подобрать. Вульгарная, ярко накрашенная, в разговоре двух слов связать не может. Вот вы сейчас скажете – обычное дело, какая невестка свекрови нравится, все это от ревности… Слышала я это. Но здесь… хотя бы одно достоинство было на лицо! В общем, свое мнение я выложила сыну. Конечно, слегка погорячилась в резких высказываниях. Употребила непарламентские слова. Где, говорю, ты откопал эту кошку драную – ни рожи, ни кожи… А насчет ума… Ты проверь на кроссворде – она там хоть два слова отгадает? Ну и все такое в том же духе… Кончилось тем, что сын хлопнул дверью, и, как оказалось, навсегда…
ПОБЕДА «НОЧНОЙ КУКУШКИ»
Нет, разумеется, он приходил – за вещами. Я пыталась как-то сгладить конфликт, выйти на разговор. Не тут-то было. Ушел молча, не попрощавшись, как-будто не было у нас родства душ, взаимопонимания, полного доверия друг к другу… Первое время я думала, что это ненадолго: вспомнит мать, когда с реальной жизнью столкнется. Эта Лариска, небось, не будет ему утром в постель кофе подавать…
Через три месяца я сдалась первая. Поняла, что сын взбунтовался всерьез. Знала ведь – он гордый… Ладно, думаю, ты старше и мудрей, надо самой выправлять ситуацию. Подстерегла его на работе. Думала, обрадуется, увидев меня, воспользуется моим встречным шагом для примирения. Ничего подобного! «Зачем, – говорит, – ты сюда пришла, у нас уже все оговорено». Меня просто убила такая черствость. Неужели первое крупное разногласие смогло начисто убить привязанность, нежность и любовь к матери, положившей жизнь на алтарь его благополучия. Но ничего такого говорить ему не стала, взяла себя в руки и кротко так спрашиваю: «Просто хотела узнать, как у тебя дела, сынок?» «У меня все нормально, – отвечает, – мы с Ларисой подали заявление в ЗАГС, скоро свадьба». Я изобразила радость: «Поздравляю, – говорю, – где будет свадьба, что от меня требуется, сколько денег надо?» «От тебя – ничего, – отвечает. – И вообще, нас не беспокой, ничего не вынюхивай, на свадьбе никто тебя не ждет – только все испортишь»… Сказал, развернулся и ушел…
И я ушла, как побитая собака. Как я все это перенесла… вспоминать не хочется. Ведь пропал смысл всей моей жизни. Чуть руки на себя не наложила… Но главный удар был впереди. Через год, когда у Стасика уже родился сын, он пришел ко мне… с требованием раздела квартиры. У нас в Омске трехкомнатная в самом центре города – еще от моих родителей осталась. Словом, отчий дом, семейная память, где каждый предмет напоминает о былом счастье… В общем, я отказала. Вот тут сыночек и показал мне свое истинное лицо… Тут надо пояснить, что когда проходила приватизация квартиры, я оформляла ее не на себя, а сразу же на нас двоих. То есть, в договоре о приватизации указаны два полноправных собственника – я и мой сын. И он об этом не забыл. «Тогда, – говорит, – я сделаю по-другому, раз не хочешь по-хорошему… Вот продам свою половину каким-нибудь многодетным гастарбайтерам – посмотрим, как ты запоешь»… Извините, я опять плачу… Ладно, я уже смирилась с тем, что внука мне не показали, что общаться со мной сын не хочет, что он вычеркнул меня из жизни, как ненужный хлам… Но чтобы встретить от него такое предательство, такую ненависть… Чем я это заслужила? Какие такие грехи совершила перед Богом и сыном?
Я задавала эти вопросы людям, более сведущим в таких делах. Как мог мой славный чуткий мальчик вдруг переродиться в жестокого меркантильного монстра? Кто-то сказал, что эта Лариска его заворожила… Да не верю я во всю эту чертовщину! Скорее, как всегда, права народная мудрость: «Ночная кукушка всегда дневную перекукует». Эта новоявленная жена теперь круглосуточно рядом с ним, у них общие интересы, свойственные молодости, наконец, страсть, гормоны, любовь… А я теперь, выходит, «отработанный материал», который и выкинуть не жалко… Сейчас они, вроде, поутихли. Знаю, снимают квартиру где-то на Левом берегу… Но не перестаю ждать окончательного удара в спину – повестки в суд, а его, по закону, мой сын, конечно же, выиграет»…
Моя попутчица рассказывала свою историю, само собой, не таким монолитным монологом. Полутора суток хватило, чтобы я прониклась ее, в общем-то, чудовищной житейской ситуацией. Наташа и у меня просила совета. Но что я могла ей ответить, не зная подробности их жизни, которую не перескажешь за короткое время случайного знакомства. Сочувствовала – да, утешала – да, говорила общие ободряющие слова… Но кое-какие соображения на этот счет у меня мелькали… Представьте себе мальчика, каждый шаг которого строго регламентировала мать. Но которому все позволялось и подчинялось. Ему – и лучший кусочек в рот, и лучшую одежду на тело, и мотоцикл по требованию, и утренний кофе в постель… Однозначно, он любил свою мать, пока однажды она не встала поперек его дороги… И еще. В родительском доме он всегда был под влиянием Женщины, но встретилась другая — молодая, желанная, агрессивно-энергичная, которая смогла перебороть… Для него, инфантильного и ведомого, наверное, ничего не изменилось – женщина по-прежнему стала играть для него главную жизнеобразующую роль…
Впрочем, трудно давать психологические советы, тем более, не выслушав другую сторону. А может быть, все просто: удовлетворяя физические потребности любимого чада, замотанная бытом мать, что-то упустила в нравственном его воспитании? Трудно судить, чужая душа – потемки…
Елена ЛЕТЯГИНА
