«Я всегда хочу домой. Это моя крепость, мой свет, моя жизнь, – улыбается отец Александр, протоиерей Свято-Никольского кафедрального собора Шымкентской и Таразской епархии при упоминании о доме. – В кругу семьи мне всегда комфортно. Молчу я или говорю, делаю я что-то или отдыхаю – не важно, мне дома с близкими хорошо…»
– А почему некоторые не хотят идти домой?
– Не знаю. Наверное, в их жизни что-то пошло не так. Значит, жизнь надо менять.
– Разводиться? Рушить семью?
– А она есть, семья? Если человек не хочет туда идти? Это, знаешь, тоже индивидуально. Если уже невмоготу, если вот он – порог терпения пройден, как быть? Хранить свои ошибки? Не нужно. Для кого-то да, стоит остановиться в этом беге от семьи, замереть, постоять. Может, нужно измениться самому. Может, лучше не будет. Кому как… Нельзя дать однозначного ответа. Мы все ошибаемся. Один человек пытается убежать от семьи, и это его ошибка, а другой душу рвет, чтобы сохранить, а все бесполезно.
Философия отца Александра – из жизни. Она тихая и теплая, как летняя река. В ней сказки для взрослых. Что, казалось бы, особенного? Но ведь их тоже надо уметь рассказывать.
– Вот представь, живут себе люди. Муж и жена. Детей нет, сознательно не хотят. Любят друг друга. Достаток выше крыши. Захотели купить большой телевизор – купили, захотели колбасы с бананами – пожалуйста. Только им стало скучно. Материальные радости, они до определенного момента действуют. А в один момент раз – и не радует ничего… В один вечер вышли они прогуляться, так, от скуки, и слышат в соседнем доме – маленькой халупке, смех, веселье. Мужчина зашел к соседу и спрашивает: «Слушай, как так? У вас нет большого телевизора, обстановки, в еде не выбираете, а весело?» А сосед, смеясь, начал рассказывать: «У нас есть золотое яблочко. Мы его с женой из угла в угол катаем, и нам весело…» Мужчина не дослушал, бросился искать золотое яблочко. Все ювелирные салоны прошерстил – нашел. Сели они вечером дома, яблочко друг другу катают. Не смешно. Опять к соседям отправились. А сосед смеется: «Ты же меня даже слушать не стал! У нас дочка маленькая, только ходить начала. Мы с женой сядем по углам, а маленькая шатается, еле на ножках стоит, но бегает туда-сюда, старается удержаться. И смешно, и весело!»
– Так в детях, получается, семейное счастье?
– Часть только. Одна из семейных ценностей, как это принято сейчас называть. В советское время, помнишь, как прописано было: «Семья – ячейка общества». Строй сменился, от религии отказались при советской власти, а менять ведь семейные устои не стали. Православие считает семью малой церковью, где отец – священник, мать – дьякон (помощник священника), а дети – паства. Ты как-то спрашивала, почему заброшенные храмы стоят? Потому что нет прихожан. Служители есть, а паствы нет. И нет церкви. Так и в семье: когда дети есть – это семья. Другое дело, что человек сам себе свой мир выбирает.
– Но бывают же и непутевые дети…
– Бывают, еще как бывают! Разочарование всегда страшно, а разочарование в детях страшнее многократно. И говорить категорично, что родители плохо воспитали, думаю, не стоит. Это пока тебя лично не коснулось, ты такой: черное – белое, и никаких оттенков. У нас у всех поголовно сегодня метод аврального воспитания – иногда, когда урвешь время от зарабатывания денег. Но большинству детей не так важно материальное, важна забота и защита. А у нас в голове – давай-давай, зарабатывай, деньги важнее. Переделывать «голову» долго и нудно. Но надо. То, что ты, взрослый, отдаешь в жизнь, то и получаешь.
Папа и сын шли на горы, и сын, ударившись о камень, закричал:
– Аааа…
– Аааа… – послышался ответ.
– Кто ты? – удивленно спросил мальчик.
– Кто ты… – донеслось издалека.
– Где ты? Покажись!
– Где ты? Покажись…
– Трус! – сжимая кулаки, кричал мальчик.
– Трус… – послышался ответ.
– Папа, что происходит? – недоуменно спросил он у отца.
А тот лишь улыбнулся и прокричал:
– Я тебя уважаю!
– Я тебя уважаю… – последовал ответ.
– Ты лучший!
– Ты лучший… – кричали ему.
– Это явление, – объяснял мальчику папа, – называют «эхо». А я называю его жизнью, ведь она отдает тебе все, что ты говоришь и делаешь…
– Но иногда же нужно наказывать, ругать, воспитывать как-то, не всегда же твой ребенок лучший…
– Не всегда. Мы слово наказывать используем в другой интерпретации. А наказывать от слова «наказ» – учить. Наказание – всегда учение, воспитание. Нет, не лупить, конечно, до посинения, а словами, своими поступками, своим поведением. Человек изначально к греху предрасположен, а ребенок и подавно: спит и видит, как что-нибудь натворить. А если перед ним неважнецкий пример? Если я чего-то там не делаю, как я могу потребовать этого от своих детей? Они же даже не видели, как это делается. Апостол Павел еще говорил: «…Все можно, но не все полезно». Как это ребенку объяснить? Только собственным примером. Дети редко перевирают наши слова и поступки. Они удивительно точно повторяют все то, чего нам не следовало говорить и делать… Вообще, знаешь, интересно: все без исключения люди знают, как надо жить, как правильно. Но мало кто так живет. А требовать от другого правильной жизни, когда сам не без греха, нелогично. Помнишь, в фильме «Покровские ворота» один из героев говорит: «Ты такой большой, на семи языках говоришь, а понять не можешь. Не для радости живешь, а для совести…» Может, попробовать жить для совести?
– Для совести, для детей, а когда для себя?
– Всегда. Я, когда венчаю, всегда рассказываю: брак – это два камня с острыми углами, сложенные в один мешок. И вот трясет этот мешок, мотает из стороны в сторону, треплет жизнью. Постепенно острые края стесываются, становятся гладкими. И если хоть один острый кусочек останется – мешок со временем порвется. Так и в семье. Правда, учесть надо, что живешь ты всегда для себя, для своей совести – не для чужой. И какого ты отношения хочешь к себе, так и относись к своему партнеру по браку. Все нужно примеривать на себя, принимать на свой счет. В семье же даже жертвенность должна присутствовать. Только опять же обоюдная. Если жертвенность односторонняя, то это мазохизм. Знаешь, почему в семьях ругаются? Громко кричат, ссорятся, пыль до потолка? Потому что не слышат друг друга. Потому что сердца друг от друга далеко. А когда в семье все близкие сердцами люди, они тихо разговаривают. Потому что слышат. Как этого добиться? Не знаю…
Елена БОЯРШИНОВА
