«Елге ел қосылса – құт» (Когда к народу присоединяется народ — это благословение. Казахская пословица)
В начале 1990-х Казахстан столкнулся с массовой эмиграцией, потеряв за первые восемь лет независимости более 2,5 миллионов человек.
Чтобы восполнить демографические потери, правительство запустило программу репатриации этнических казахов из-за рубежа.
За 30 лет в страну вернулись более миллиона кандасов. Но несмотря на масштабные усилия, процесс их интеграции до сих пор сопровождается серьезными трудностями: бюрократия, нехватка жилья, сложности с трудоустройством и социальная изоляция.
Как сделать интеграцию более эффективной? Рассмотрим опыт Германии, где интеграция переселенцев стала инвестициями в развитие общества, и оценим, что из этого можно применить в Казахстане.
Числа и факты: сколько кандасов приехало и где они живут?
Согласно данным Министерства труда и социальной защиты, с 1991 года в Казахстан переселилось более 1,1 миллиона этнических казахов. Основными странами исхода остаются Узбекистан, Китай, Монголия, Туркменистан и Россия. Для каждой семьи переезд — это личная история со своими надеждами и страхами, но в масштабах государства — это прежде всего статистика.
Так, многие кандасы из Узбекистана возвращались в южные регионы — Шымкент и Туркестанскую область, где у них были родственники и знакомые. В Мангистаускую область переселялись казахи рода «адай», рассчитывая на поддержку земляков. Однако государство направляло репатриантов не только в регионы, где им было проще адаптироваться, но и туда, где ощущался дефицит рабочей силы — в Акмолинскую, Костанайскую, Павлодарскую, Восточно-Казахстанскую и Северо-Казахстанскую области.
Каждый репатриант приезжает в Казахстан со своими целями. Для одних это возможность вернуться к корням, восстановить связь с национальной культурой и языком — особенно для казахов из Китая и Монголии, где их идентичность сохранялась веками, но существовала в окружении чужой культуры. Для других — выходцев из Афганистана, Туркменистана и части Узбекистана — переезд стал шансом на безопасную жизнь с доступом к образованию, медицине и социальной защите. Молодёжь ищет перспективы в университетах и на рынке труда, а семьи с родственниками в Казахстане — возможность воссоединиться.
На первый взгляд всё логично: государство приглашает, обещает поддержку, запускает программы адаптации. Но реальность оказывается сложнее. Кандасы сталкиваются с бюрократическими проволочками, из-за которых получение гражданства может затянуться на месяцы. Жильё либо недоступно, либо плохо построено. Программы переселения нередко существуют лишь на бумаге, а на местах переселенцы ощущают настороженность и отчуждённость. Социальная изоляция, нехватка рабочих мест, языковые барьеры — всё это делает процесс интеграции долгим и непростым.
Стали ли оралманы кандасами?
До 2021 года этнических казахов, возвращавшихся в Казахстан, называли «оралманами», что буквально означает «возвращенец». Однако по инициативе президента Токаева термин был изменён на «қандас» — «единокровный». Официально это было подано как акт уважения, призванный стереть негативные оттенки старого названия. Но, как сказал бы классик, суть не меняется от смены названия.
Новое слово не решило старых проблем адаптации, касающихся как самих переселенцев, так и местных жителей, которые не всегда готовы принимать «братьев» с распростёртыми объятиями. В критические моменты в адрес кандасов звучат обвинения в иждивенчестве, в отбирании земли и рабочих мест у местного населения.
Кандасы действительно отличаются от коренных жителей — прежде всего языком, традициями и укладом жизни. Многие выходцы из Китая, Монголии, Ирана и Афганистана плохо или вовсе не владеют русским языком, что серьёзно усложняет их повседневность, особенно в северных регионах, куда их часто направляют в рамках государственной программы переселения.
Представьте себя в очередях ЦОНа: вы — коренной казахстанец, полноправный гражданин — клянёте бюрократию и пытаетесь получить справку. Теперь представьте себя на месте новоприбывшего кандаса. На бумаге все процессы выглядят чёткими и продуманными, но в жизни он оказывается предоставлен самому себе, не знает, куда обратиться за документами, не может попросить помощи у соседей и часто оказывается в ситуации, когда некуда вернуться, но и встроиться в новую реальность очень тяжело.
Без проводников процесс оформления документов, получения жилья и субсидий превращается в сложнейший квест. Именно поэтому эту нишу во всем мире занимают неправительственные организации (НПО), волонтёры и активисты.
Когда помощь – это система, а не хаотичные меры
Германия – одна из стран, сумевших превратить миграцию из проблемы в ресурс. С момента запуска программы переселения этнических немцев в 1950 году страна приняла около 4,5 миллиона переселенцев, включая 1,45 миллиона человек из бывшего СССР. Только из Казахстана в Германию переехали около 575 тысяч этнических немцев.
Германия, как и Казахстан, столкнулась с необходимостью разрабатывать эффективные решения для интеграции новых граждан. Однако ее подход оказался более комплексным: здесь была выстроена целая система поддержки, где государство и неправительственные организации работают не вразнобой, а дополняют друг друга.
В Германии действует множество НПО – как светских, так и связанных с церковью, – которые занимаются поддержкой мигрантов и переселенцев. Их миссия – не просто «подхватить» человека в момент переезда, но и провести его по пути интеграции, помогая освоиться в новой среде. Они работают на разных уровнях: кто-то оказывает первичную помощь с жильем, документами и медициной, кто-то помогает с адаптацией на рынке труда, а кто-то строит мосты между мигрантами и местным населением.
Вот несколько примеров таких организаций:
- Caritas – крупнейшая католическая благотворительная сеть, имеющая более 25 000 центров по всей Германии. Организация занимается юридической и социальной поддержкой мигрантов, предоставляет курсы немецкого языка, помогает с медицинским обслуживанием и поиском жилья.
- AWO (Arbeiterwohlfahrt) – светская организация, работающая в партнерстве с государственными структурами. Специализируется на юридической помощи, адаптационных курсах и поддержке женщин-мигрантов.
- DRK (Deutsches Rotes Kreuz) – Немецкий Красный Крест, который оказывает как экстренную, так и долгосрочную помощь. Он помогает переселенцам оформить документы, найти временное жилье и получить медицинскую поддержку.
- Wefugees – крупнейшая онлайн-платформа для мигрантов, где можно получить ответы на юридические и бытовые вопросы без необходимости регистрироваться. Это особенно важно для тех, кто только прибыл в страну.
Все эти организации получают финансирование из федерального и земельного бюджетов, а также от частных доноров и международных фондов. Главное отличие немецкой системы – НПО не подменяют государство, а работают в тандеме с ним. Это не благотворительность в чистом виде, а часть продуманной государственной политики, направленной на превращение мигрантов в полноправных членов общества.
Наталья Райм: интеграция – это путь, который выстроен
Несколько лет назад Наталья Райм переехала из Казахстана в Германию. Сегодня, как волонтёр НПО Grenzenlos, она помогает новым мигрантам адаптироваться и знает, как работает система интеграции изнутри. Она рассказывает не просто как бывшая переселенка, а как человек, который ежедневно видит, какие механизмы действительно работают, а какие буксуют.
По её словам, в Германии интеграция — это не набор разрозненных мер, а система, в которой каждое звено — государственные службы, миграционные платформы, НПО, волонтёры, школы и работодатели — действует в связке, создавая условия для полноценного включения мигрантов в общество
Первый шаг – язык
Интеграция начинается с базового – с общения.
Для мигрантов в Германии предусмотрены бесплатные курсы немецкого языка, доступ к которым обеспечивается уже в первые недели после прибытия. Система не универсальна, а адаптирована под разные категории: беженцев, трудовых мигрантов, женщин с детьми, подростков. Книги и учебные материалы бесплатно распространяются в центрах интеграции. По словам Натальи, это был настоящий культурный шок после опыта работы с кандасами в Казахстане, где даже базовые учебники для изучения казахского языка остаются недоступной роскошью.
Подтверждение профессии: система, выгодная всем
Даже если мигрант работал парикмахером, поваром или электриком у себя на родине, он не может просто предъявить диплом и продолжить работу.
Необходимо пройти процесс Anerkennung («признание»), чтобы подтвердить свою квалификацию. Если документы не соответствуют немецким стандартам, мигрантам предлагают пройти Ausbildung – аналог ПТУ, но с рабочей практикой и стипендией. Это не просто курсы: человек три дня учится, два дня работает по профессии, получает реальный опыт и даже небольшую зарплату.
Этот подход выгоден не только мигрантам, но и самой Германии: таким образом закрывается нехватка кадров в дефицитных профессиях. В Казахстане, где в отдельных сферах наблюдается дефицит специалистов, особенно в технических отраслях и здравоохранении, такой подход мог бы дать мощный толчок экономике.
Образование: адаптация без давления
Для детей мигрантов в школах создают специальные классы интеграции, где учитываются возраст, уровень языка и готовность к обучению.
Иногда ребёнку дают возможность повторить класс без давления, чтобы он лучше адаптировался. Но главное – многоязычие здесь не рассматривается как препятствие. В школе дочери Натальи, например, преподаются арабский и турецкий языки. Германия не требует от мигрантов забыть о своей идентичности, напротив – поддерживает её. Культурные центры, клубы, мероприятия помогают переселенцам сохранять связь со своей историей, при этом становясь частью нового общества.
Политическая интеграция: право голоса, а не просто статус
Подать на гражданство можно через восемь лет проживания (или раньше при определённых условиях — знание языка, отсутствие зависимости от государства, стабильный доход).
После получения ПМЖ или гражданства ЕС мигранты имеют право участвовать в выборах и становиться депутатами. Наталья приводит пример представителя в Бундестаге, который сам вырос в семье мигрантов и теперь представляет их интересы в федеральном парламенте.
Экономическая отдача
Один из ключевых показателей успешности немецкого подхода – экономическая отдача.
Большинство мигрантов после обучения выходят на рынок труда, становятся налогоплательщиками и активно участвуют в экономике. В Казахстане, где вопрос адаптации кандасов остаётся сложным, такой системный подход мог бы стать решением, которое выгодно не только переселенцам, но и государству.
НПО в Казахстане: помощь без системы
В Казахстане неправительственные организации тоже помогают кандасам, но чаще всего они работают разрозненно, без устойчивого финансирования и четкого взаимодействия с госпрограммами. Эти НПО заполняют разрыв между официальной политикой переселения и реальными вызовами адаптации, но чаще делают это на энтузиазме активистов, а не в рамках продуманной системы.
Одним из таких энтузиастов стал Кудайбай Каржауов. Сам будучи переселенцем из Узбекистана, переехав в Атырау в 2004 году, он столкнулся со всеми сложностями, которые сопровождают кандасов: бесконечные очереди за справками, временная прописка у знакомых, сложности с языком.
Каржауов вспоминает:
«Я родился в Каракалпакстане, говорил на каракалпакском, в Ташкенте перешёл на узбекский, а когда переехал в Казахстан, почему-то заговорил на русском».
В департаментах миграции не хватало ни специалистов, ни ресурсов, чтобы помочь каждому переселенцу. Однажды он услышал от чиновников фразу, которая и определила его дальнейший путь:
«Наших сил хватает на 20-30 семей кандасов, а по плану нужно переселить 384».
Так появилось общественное объединение «Оралман-Жайык» — неформальная структура, которая помогала переселенцам разобраться с документами, устроить детей в школы, решить бытовые вопросы и найти работу. Позже при поддержке миграционной службы был создан Координационный Совет, куда вошли представители паспортного отдела, коммунальных служб и социальных учреждений.
Каржауов вспоминает, что в первые репатрианты встречали на пути много социальных проблем: очереди за справками затягивались на дни, а полицейские могли задержать кандасов просто потому, что те не могли объяснить, кто они и почему у них нет документов. Помимо оформления бумаг, «Оралман-Жайык» боролся с мошенничеством, помогал решать вопросы трудоустройства и даже привлекал спонсоров.
Сегодня дело Каржауова в Атырау продолжают и другие активисты, например общественница Алия, которую он когда-то «обучал», уже переселила более 50 семей из Китая. К сожалению, по состоянию здоровья Кудайбай уже два года как отошел от дел. Однако «назначить преемника» в собственной организации он не может – сетует, что заниматься волонтерством исключительно из добрых побуждений никто не хочет, ведь это требует временных ресурсов, моральной и материальной отдачи.
«Я создавал «Оралман-Жайык» как мост между людьми и государством. НПО должны помогать обществу, но для этого у них должны быть инструменты, а не только энтузиазм. Мы делали, что могли, но, если честно, наша помощь – это 10 процентов от того, что действительно нужно. Я мечтаю, чтобы НПО в Казахстане было намного больше, а у них было бы больше полномочий», – говорит Каржауов.
По его мнению, нужно обучать людей, как регистрировать НПО, как запрашивать гранты и как делать работу общественных организаций полноценной профессией, а не только добровольческой миссией
Когда переселение — это стратегия
Если «Оралман-Жайык» начинался как волонтёрская инициатива, то НПО «Тауекел» работает уже на уровне стратегического переселения. Его основатель Бурахан Даканов не просто помогает отдельным семьям, а формирует системный подход.
«Тауекел» занимается разработкой проектов временных общежитий и гостиниц для переселенцев, созданием рабочих мест, в основном в сельском хозяйстве и животноводстве, а также планирует запуск «единого окна» для кандасов, чтобы все вопросы интеграции можно было решить в одном месте.
В отличие от многих других НПО, Даканов использует социальные сети, популяризируя саму идею переселения. Он убеждён, что успех таких программ зависит не от объёма выделенных денег, а от того, насколько государство вовлекает общественников и создаёт работающие механизмы поддержки.
Проект АСАР: когда переселение — это не просто жильё
Одним из самых масштабных и успешных примеров интеграции кандасов в Казахстане стал проект АСАР в Шымкенте. Это был не просто переселенческий проект, а уникальный эксперимент, который показал, как можно создать жизнеспособную модель адаптации репатриантов, если объединить усилия государства, бизнеса и самих переселенцев.
Проект был запущен в начале 2000-х годов и предусматривал комплексное переселение этнических казахов из Узбекистана в новый микрорайон Шымкента. В отличие от других переселенческих программ, где людям предлагали лишь частичную поддержку, здесь была продумана цельная экосистема для жизни и работы.
Основные результаты проекта АСАР:
- 19 000 переселенцев получили жильё,
- 27 000 жителей на сегодняшний день проживают в районе,
- 7500 рабочих мест были созданы,
- 4 школы, где уже учатся более 2000 детей,
- Поликлиника, дороги, инженерные коммуникации.
Главной особенностью АСАР стало самоорганизованное строительство. Переселенцы не просто получали дома, а участвовали в их возведении, используя принцип «хозяйственного способа», что значительно снизило стоимость жилья. Многие семьи строили дома сообща, помогая друг другу, а государство обеспечивало инфраструктуру и коммуникации.
Этот проект был косвенно связан с ВАК – он был запущен при поддержке Всемирной ассоциации казахов, местных властей и бизнеса. Однако его успех во многом объясняется личной заинтересованностью отдельных чиновников, таких как Заутбек Турисбеков, который тогда занимал пост главы Южно-Казахстанской области и активно продвигал идею переселения.
Попытка повторить успех: Аршалинский район
Казалось бы, модель доказала свою эффективность, и её можно было бы внедрить в других регионах.
Однако попытка запустить аналогичный проект в Аршалинском районе Акмолинской области показала, что без системного подхода и административной поддержки даже хорошие идеи могут застопориться.
Проект предполагал строительство жилья для кандасов рядом с Астаной, но:
- Согласования растянулись на 3 года,
- 5,5 млрд тенге, выделенные на дороги и коммуникации, не были освоены в срок,
- Цены на стройматериалы выросли, но бюджет проекта не пересмотрели,
- Итог: посёлок остался на стадии незавершённого строительства, а тысячи переселенцев вынуждены снимать жильё в Астане, ожидая переселения.
Этот контраст чётко показывает, что отдельные успешные проекты не могут заменить работающую систему переселения и интеграции. Если в Шымкенте сочетание политической воли, грамотного подхода и инициативы переселенцев привело к реальному успеху, то в Аршалинском районе отсутствие координации, бюрократия и нехватка финансирования сделали проект «замороженным».
Что можно сделать уже сейчас?
Казахстан сделал важные шаги, но адаптация кандасов всё ещё остаётся испытанием. Государственные программы существуют, но пока они разрознены, а неправительственные организации вынуждены закрывать пробелы самостоятельно.
НПО Бурахана Даканова «Тауекел» недавно выиграла тендер на 10 млн тенге. Это позволит официально предоставлять поддержку кандасам в течение 8 месяцев, но такого бюджета хватит только на базовые нужды. Средства распределяются по кварталам и покрывают зарплаты, офисные расходы и несколько поездок в южные регионы для информирования людей.
Обеспокоены активисты и неэффективностью программы 50/50, направленной на субсидирование жилья. В её реализации есть серьёзные пробелы, из-за чего отдельные переселенцы оказываются в юридически сложных ситуациях.
Чтобы процесс интеграции действительно работал, нужна система, а не частные инициативы. Казахстан мог бы использовать опыт Германии, где адаптация переселенцев выстроена как чёткий процесс, а не хаотичный набор реактивных мер.
Как можно улучшить систему интеграции?
Расширить сеть центров адаптации – сейчас они есть, но не во всех регионах, и их функционал ограничен. В Германии такие центры объединяют юридическую, социальную и трудовую поддержку. Казахстану стоит масштабировать их работу и ввести единые стандарты.
Внедрить наставничество – один из самых успешных немецких механизмов интеграции. Там волонтёры и социальные работники сопровождают переселенцев в первые годы жизни в новой стране. Казахстан мог бы запустить программу, где адаптировавшиеся кандасы помогают новым переселенцам.
Создать онлайн-платформу для признания квалификаций – сейчас процесс подтверждения профессий долгий и сложный. В Германии работает система Anerkennung-in-Deutschland.de, которая позволяет переселенцам заранее понимать перспективы трудоустройства.
Выстроить долгосрочную поддержку НПО – проекты вроде «Тауекел» и «Оралман-Жайык» доказали, что неправительственные организации могут эффективно помогать переселенцам. Однако без системного финансирования они не могут работать стабильно, а вынуждены искать краткосрочные тендеры и поддержку спонсоров.
Сделать переселение более гибким – сейчас кандасов отправляют в малонаселённые регионы, но не учитывают их профессию, навыки и возможности интеграции. Государственная политика должна давать переселенцам больше выбора, чтобы они могли осваиваться не только там, где мало людей, но и там, где они смогут реализовать себя.
«Елге ел қосылса – құт»
Интеграция — это инвестиция в сильное и сплочённое общество, где каждый чувствует себя частью своей страны.
Казахстан уже прошёл важный путь, создав программы поддержки и привлекая кандасов на историческую родину. Теперь важно усилить механизмы адаптации, чтобы переселенцы не только приезжали, но и находили здесь стабильность, перспективы и ощущение дома. Тогда возвращение станет не просто маршрутом, а новой главой в их жизни — уверенной и полноценной.
