Мастерская известного шымкентского скульптора Насыра Рустемова уставлена макетами, или эскизами, даже не знаю, как правильно назвать задумки мастера. Это уже полноценные скульптуры, но маленькие, некоторые умещаются в руках. Здесь и памятники, и работы с этномотивами, и парковые варианты.
У скульптора множество идей, часть из них уже получила свое воплощение в камне или бронзе, а часть ждет своего часа. Кто даст путевку в жизнь «женщине с изящными лодыжками, отдыхающей у воды», «маме, которая собирается качать младенца», «двум лучшим подругам», «стремительному батыру на могучем жеребце»? Бюджет? Меценат? Спонсор? Об этом пока не знает никто, даже сам мастер…
Вся эта красота пока в глине и пластилине. Серая, но живая. И такой странный контраст с персиками на блюде. Красно-оранжевые бархатные бока, а жизни нет. Вот сейчас съешь их – и все, нет цвета. А глина и пластилин стоят. В них душа художника. От персиков послевкусие во рту приятное, но скорое… А на работы Насыра хочется смотреть бесконечно – от них послевкусие в душе не проходит.
КУНАЕВ ДЛЯ ЛИЧНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ
Начали с Кунаева, потому как на сегодня Динмухамед Ахмедович занимает центральную позицию в мастерской скульптора. Сам Насыр не привязывает работу к определенной дате, считая Кунаева просто лицом эпохи. «Мы выросли с Кунаевым, мы с ним в жизни определились, при нем в наши умы и сердца были заложены определенные качества, и не самые, я скажу, плохие, – уверен Насыр Рустемов. – Даже наоборот: патриотизм, ответственность в принятии решений, тактичность, целеустремленность. Мы же еще молоды были, впитывали как губки с живого примера. И было что впитывать!..»
Кусочки пластилина, тщательно наслаиваясь один на другой, рождают образ – прямая спина, без единой складки на длинном плаще, осанка, как и подобает руководителю, уверенная посадка головы… Уже угадывается выражение лица: интеллигентное, но мягкое, ободряющее. В опущенной руке шляпа, широкополая, спасающая от любой непогоды. Кунаев еще эскиз, но такой живой…
«Это не заказ, – рассказывает Насыр, – это я сам решил, что надо сделать. В Казахстане нет ни одного памятника человеку, который пользовался в своей республике огромным авторитетом, который столько сделал для людей. А после себя кроме своих дел оставил только память… Хорошую, светлую. Ты в его музее была? У него даже гардероба толком не было, так, пара-тройка костюмов, плащ хороший да пальто. Излишеств никаких, только книги. Их после смерти Кунаева семья отдала в библиотеки. Хочу в памятнике этом показать и силу его, и простоту одновременно. Пока не знаю, хватит ли на это сил. А если хватит, то появится ли Динмухамед Кунаев в бронзе в Шымкенте? Как знать… Пока это моя личная задумка, и мои друзья приходят посмотреть».
Но разговор о кумирах прошлого не заканчивается. Кунаев – только начало, вспомнили и про памятник Сталину в Старом Икане. «Честно говоря, – признается Насыр, – я бы с удовольствием взялся за восстановление, если бы попросили, если бы это было кому-то нужно. Хотя, мне кажется, что нужно – это же наша история. Хорош ли был Иосиф Виссарионович, не нам решать, но много для страны и для народа сделал и заслуживает в камне жить. Знаешь, на територии завода прессов-автоматов до сих пор стоят памятники тех сталинских времен: памятник токарю, слесарю, сталевару. Пройдет еще немного времени, и от них просто ничего не останется. Вот бы их демонтировать и в парке Металлургов аллею сделать в сталинском стиле – аллею соцреализма. Думаю, народ с удовольствием пошел бы посмотреть…»
ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ
Городские парки – головная боль скульптора Рустемова. Да, им вернули первоначальную зелень и прохладу, избавили от дымных харчевен и скрипящих аттракционов, облагородили, так сказать. «И что дальше?» – постоянно задается этим вопросом скульптор. Почему у нас в Шымкенте в парках, сданных в эксплуатацию, годами ничего не происходит, ничего не меняется? «Любой парк – это площадка для музея под открытым небом, – говорит Насыр. – Парковая скульптура даже выделена в отдельное направление. Если памятник в городе призван доминировать, создавать вокруг себя определенную ауру, заставлять горожан гордиться им, отождествлять его с городом, черпать в нем силы, то парковая скульптура ни к чему такому не обязывает, парковая скульптура – созерцательного плана, ненавязчивая. Как правило, для парковых композиций выбираются теплые темы, добрые. Тема материнства – миллион вариантов, да какие угодно темы можно взять – полет фантазии безграничен! Вспомни девочку-пионерку с упирающимся сорванцом в руках, эта скульптура в пионерском парке стояла, а мальчик с рыбой – в центральном, медведи, невероятно реалистичная пантера, олени… Мы молодые были, считали эти скульптуры упадком культуры. Только теперь понимаю, как сильно была развита парковая скульптура, понимаю, что она и не должна доминировать, звать за собой, подчинять. Такие эстетические работы, спокойные, добрые, сегодня нужны и важны как никогда. И не тогда, а сейчас полный упадок!»
Украсить парки, по мнению Рустемова, могут и обычные камни. Бутовые, гранитные – вокруг Шымкента их пруд пруди, и совершенно бесплатно. Огромные камни с травой и деревьями будут отличным дополнением парковым зонам. «Если нет у нас денег на окультуривание парков, значит, самое время собирать камни, – улыбается Насыр. – Хотя есть прекрасный способ сделать хоть один городской парк музеем современного искусства под открытым небом. Вот, приблизительно, одна хорошая парковая скульптура стоит три-четыре миллиона тенге. А если пригласить хороших мастеров из разных стран, взять один парк за основу, провести в Шымкенте симпозиум, обеспечить скульпторов материалом, едой и жильем, то можно получить прекрасные работы почти даром. Так во всем мире делается, почему бы и нам полезный опыт не перенять?»
А ПОЧЕМУ БЫ НЕ ПРОДАТЬ ГОРОДУ ДУШУ
В последнее время Насыр Рустемов со своим другом архитектором Бахытом Аширбаевым обсуждают сумасшедшую идею – продать себя городу. Вот так, самих себя и «со всеми потрохами». Как Густав Вигиланд. Тот самый скульптор, который при жизни продал себя муниципалитету, и все его творения были собственностью города Осло. Скульптор получил содержание и землю, где создавал свой парк – 227 скульптурных групп, отражающих богатейшую гамму человеческих отношений. Многие критики считают Вигиланда наименее известным мировым скульптором, ни одной его работы нет за пределами Осло, однако его парк посещает порядка двух миллионов туристов ежегодно. «В бюджете нет такого понятия, как приобретение человека и его трудов для красоты города, – шутит скульптор, – жаль, что такую статью расходов нельзя узаконить. А ведь столько работ ждут своего часа, пусть бы остались для шымкентцев. Ни один художник не в состоянии сделать полноценную скульптуру и подарить ее городскому парку – нет у него таких денег. А подарить хотелось бы…»
Елена БОЯРШИНОВА
