Какие, на ваш взгляд, слагаемые счастья, скажем, для человека зрелого возраста? Ну что необходимо, чтобы радоваться жизни? Давайте перечислим.
Первое – относительное здоровье. Важно? Еще как! Второе – пусть небольшой, но стабильный доход. Верно? Верно! Третье – собственное жилье, крыша над головой. Здесь без сомнений – это сверхважно! Дальше – спутник жизни, условия для самореализации, возможность путешествовать и прочее – желательно, но все-таки не первостепенно, есть – хорошо, а нет – и без этого перебьемся.
И все это – физическое здоровье, неплохая пенсия, отдельная квартира с удобствами – есть у нашей землячки, назовем ее Татьяной Петровной. Был муж, который скончался в прошлом году, есть четверо детей, которые все живы, при деле. Из четверых двое живут по соседству, средний сын – вообще через стенку: у них смежные квартиры, двое перебрались в соседнюю страну. Но нет в жизни этой женщины покоя, что уж там говорить о счастье… О чем вы?!
Татьяна Петровна обратилась в нашу редакцию с жалобой, ну или с опасением, что ее хотят отравить! Да кто же этот супостат?! Кто посмел такое задумать в отношении этой приятной наружности женщины?! Не поверите! Родные дети… Ключи к замкам ее двери подбирают, квартиру взламывают, вещи и продукты тащат, а однажды, да чего уж там, трижды, в квартире сильно пахло газом! Однозначно: ее хотят сжить со свету!
Вызывает полицию, представителя акимата, соседей – все фиксируется, протоколируется, а воз и ныне там… Нет управы на злодеев! Одна надежда на СМИ, может, газета предаст огласке этот вопиющий случай.
Я записала номер телефона сына-соседа. Ну, думаю, отчитаю парня по первое число, что мать родную так обижает! А на том конце «провода» в ответ: «Как мы устали от всей этой истории. И в полиции на нас куча заявлений от мамы, и в акимате есть. Не знаю, что делать, какие меры предпринять? Это же моя мама, понимаете? Пригласил домой психотерапевта из поликлиники, чтобы осмотрела маму, дала советы, пригласила ее на прием. Но куда там! Для мамы все происходящее – это сговор. Мой и врача. И полицейские от ее заявлений устали. Она может поднять шум, привлечь к себе внимание в любое удобное для нее время, хоть посреди ночи. Признаюсь, не знаю, что делать. Да и делать что-то боюсь: все будет расценено ею привратно, не так как надо».
Я – человек взрослый, имею какое-то представление о психических расстройствах. Не сразу, но спустя примерно 30 минут с начала нашей беседы, после частого рефрена «сын виноват», «это сын хочет», «это сожительница сына учит его так поступать», «а дочь моя на стороне своего брата», я только-только начала понимать, что Татьяна Петровна страдает (некоторые сегодня скажут «наслаждается») манией преследования.
Что делать в подобных ситуациях? Этот вопрос я адресовала известному шымкентскому психологу Людмиле Калатур. «Чтобы поставить диагноз, надо встретиться с человеком, побеседовать с ним. С ваших слов очевидно, что это мания преследования. А она может быть как самостоятельным нарушением, так и проявлением паранойи, шизофрении. При этом человек воспринимает действительность в искаженным виде. Он становится подозрительным, его одолевают навязчивые мысли о том, что ему хотят навредить, в том числе близкие люди».
А что же делать? «Если близкие заметили признаки мании преследования у члена семьи, то это однозначный повод для визита к специалисту, – пояснила Людмила Калатур. – Только врач может исключить или подтвердить органические патологии центральной нервной системы, которые могли бы объяснить формирование бредовых идей».
Далее психолог дала совет, как вести себя с таким человеком. Пытаться переубедить человека с манией преследования – это бесполезное занятие. Задача близких – создать дома максимально доброжелательную атмосферу. Это возможно? Вполне. Надо хотя бы попытаться сделать это. Ни в коем случае нельзя «кормить» паранойю пожилого человека. Что это значит? Это всякого рода недомолвки, замалчивания, обсуждения проблем втайне от старшего члена семьи. Надо посекретничать, значит, делайте это за стенами дома, заранее договорившись о встрече. То есть надо всем членам семьи вести себя максимально корректно и уважительно. И по отношению друг к другу, и к пожилым в особенности.
Знаете, что меня настораживает в этой истории? А вдруг все эти подозрения Татьяны Петровны родились не на пустом месте? Я вспомнила судьбу Эрнеста Хемингуэя. Известный факт, что многими почитаемый американский писатель в 61 год покончил жизнь самоубийством, застрелившись любимым дробовиком. В последние годы «старик Хэм» страдал манией преследования.
Хемингуэй постоянно жаловался друзьям и близким, что за ним следят агенты ФБР, что повсюду в доме и автомобиле расставлены жучки, телефоны прослушиваются, почту кто-то вскрывает и прочитывает перед тем, как доставить, банковские счета проверяют неизвестные лица. Находясь на улице, писатель нервно поглядывал по сторонам, часто оборачивался, чтобы взглянуть через плечо на то, что происходит позади. Разговаривал пониженным тоном, чтобы не подслушивали. В общем, проявлял все признаки мании преследования.
Он прошел тяжелое (с применением электрошокера) лечение в психиатрических клиниках, после чего полностью потерял способность писать и даже внятно формулировать свои мысли. К слову, там он тоже чувствовал слежку. Хемингуэй до конца своих дней мучался от «паранойи».
А после его смерти выяснилось, что его действительно преследовали! Спустя несколько десятилетий после его смерти был сделан официальный запрос в ФБР о деле писателя. В ответ на запрос ФБР предоставило информацию, что начиная с 1940-х годов за писателем была установлена слежка. Правительство с подозрением отнеслось к его деятельности на Кубе, поэтому агенты спрятали жучки в доме, машине и больничной палате, прослушивали телефонные разговоры, вскрывали почту, проверяли банковские счета. Слежка велась так хорошо, что никто из близких не мог и мысли допустить, что Хемингуэй был прав.
Может, и наша землячка Татьяна Петровна тоже в чем-то права? Кто знает, кто знает…
Фарида Шарафутдинова
