В Южно-Казахстанской области решили возродить завод, слава о котором в свое время гремела на весь Союз и за его пределами (насколько в то время это было возможно). Старейший в стране винзавод «Капланбек» пережил и эпоху расцвета, и времена забвения. Окажется ли будущее достойным памяти прошлого? Отправляясь в командировку на завод, что расположен в Сарыагашском районе, я думала: «А что можно там увидеть? Наверняка заброшенные здания да подвал, весь опутанный паутиной. Шутка ли, завод бездействовал с конца прошлого века…»
БУДЕТ ТАРА – БУДЕТ И…
Директор предприятия «Агровинпром» встретил нас у ворот завода и долго извинялся – ждал-де, что мы приедем пораньше. «У нас тара закончилась, поэтому процесс розлива, к сожалению, показать не получится. Но сейчас идет упаковка бутылок. Лучше, чем ничего», – извиняющимся тоном говорил Батырхан Мусаханов.
В упаковочном цехе витал легкий аромат винограда. Нет, не прокисшего, забродившего, а того самого, сочного, спелого, который бывает в конце лета… Но работа требовала вернуться в реальность, а не грезить о лете.
Тем временем директор завода рассказывал о том, в каком состоянии был завод, когда его купили новые владельцы: «Когда мы сюда пришли, тут царила разруха. Протекали крыши, стены были покрыты плесенью, штукатурка отваливалась кусками… Столько сил и средств было вложено на восстановление – вы даже не представляете!»
И правда, глядя на аккуратно покрашенные стены и полы, на царящую кругом чистоту, в слова директора о разрухе верится с трудом.
Сразу из цеха упаковки спускаемся в огромное хранилище, где стоят стройными рядами коробки с готовой продукцией. Правда, пока хранилище заполнено лишь на одну десятую.
«Раньше, в советские времена, винзавод за год обрабатывал 25 тысяч тонн винограда. Соответственно, и объемы производства были колоссальными – с нашими, конечно, не сравнить. Мы сейчас работаем исключительно на заказ», – добавил директор.
Завод запущен в ноябре 2014 года, сразу после агровыставки, которая прошла в Шымкенте. На том мероприятии кагор от «Капланбека» произвел настоящий фурор.
«На выставку приехали специалисты из разных стран. Наши вина разбирали как горячие пирожки. Особенно турки удивлялись, что кагор стоит всего 800 тенге. Они-то думали, что речь о евро. Сначала купили бутылочку с осторожностью, а потом… В общем, все запасы, что мы с собой привезли, разошлись в первый же день. Они к нам потом подходили и очень хвалили нашу продукцию», – рассказал Батырхан Мусаханов.
«Буквально на прошлой неделе у нас были гости из Москвы и Санкт-Петербурга. Мы их провели по заводу, показали, как вино производится, как оно хранится, пригласили в дегустационный зал. Им очень понравилось. И они забрали с собой несколько экземпляров, чтобы познакомить с ней москвичей и петербуржцев. Думаю, в ближайшее время к нам поступят заказы и из России», – продолжил директор.
А пока в нашем присутствии запечатывали последние бутылки. Как выяснилось, со дня на день на завод поступит тара, и тогда можно будет продолжить работу.
ГОСТИ ПОДЗЕМЕЛЬЯ
За разговорами вышли на улицу, прошли широкий двор и оказались у здания, чем-то напоминающего большую бочку. Двое рабочих, приложив усилия, открыли массивные деревянные двери. К нашей небольшой группе присоединились и технолог, начальник цеха марочных вин Улжагас Орал, и главный винодел предприятия Есбол Кузембеков.
«А это тот самый знаменитый капланбекский подвал», – улыбаясь, директор пригласил спуститься в подземелье, откуда, как это ни странно, совсем не веяло сыростью. А вот понижение температуры с каждой новой ступенькой, ведущей вниз, ощущалось все сильнее.
«Здесь всегда держится одна температура, иначе виноматериал будет испорчен», – пояснила Улжагас.
Помимо определенной температуры в подвале царил полумрак. Правда, спустя несколько минут начинаешь привыкать к этому приглушенному свету. Не могу точно сказать, какова площадь этого хранилища. Но оно разделено на несколько больших помещений. Первое, что ты видишь, спустившись вниз, – подобие беседки, сделанной из железных прутьев. Искусный кузнец каждый прут «свил» наподобие виноградной лозы. В беседке – деревянный столик с невысокими табуретками.
«Это у нас такая комната для гостей. Раньше здесь устраивали презентационные дегустации. А вот, посмотрите направо, очень интересный зал», – пригласила Улжагас.
Небольшие деревянные бочки, стоящие в два ряда, в углу, за шторами – еще один деревянный столик с табуретками. «Это тоже дегустационный зал для небольшой компании. Бочки эти больше декоративные – в таких вино не хранят», – пояснила Улжагас.
Каково же было мое удивление, когда в основном зале мы увидели сотни бочек невероятных размеров.
«Это специальные дубовые бочки. На нашем предприятии выпускаются ординарные (те, что не требуют долгой выдержки) и марочные вина. Марочным необходима хотя бы трех-четырехлетняя выдержка. Если говорить о марочном вине, то его можно сравнить с человеком – пришел в этот мир, вырос, достиг определенного возраста. Так и вино – в этих дубовых бочках рождается, созревает в течение двух лет, а от дуба, из которого сделаны эти бочки, оно берет особый вкус и аромат», – объясняет главный винодел предприятия Есбол Кузембеков.
ДЛЯ СПРАВКИ. Впервые дубовые бочки в хранилище стали устанавливать в 30-х годах прошлого века. Для их производства используется дуб особой горной породы. Деревья привозили на завод, и уже здесь специалисты делали из них бочки.
Вино в бочках измеряется в декалитрах (дека =10 литрам). Так вот, каждая бочка из главного зала рассчитана на 922 декалитра! А сколько таких бочек в помещении, экскурсоводы сказать затруднились. Мне показалось – не менее тысячи. В добрые для завода времена все эти бочки не пустовали ни одного дня. Но сейчас в них хранится специальный водный раствор – чтобы бочки не испортились, – пояснили экскурсоводы. И лишь в нескольких есть виноматериал.
У самого дна бочки есть небольшая выемка, словно потайная дверь.
«Нет, вино не отсюда заливают и уж тем более сливают, – поясняет директор. – Вверху есть специальное отверстие, через которое вино заливают в бочку, а выкачивают специальным насосом. А это отверстие предназначено для работниц, в обязанность которых входит мытье бочки изнутри».
Мне сложно было представить размеры работницы, которая уместилась бы в этот проем. Но директор заверил, что в бочку может пролезть любой человек. Поверила ему на слово и не стала просить продемонстрировать.
Вот уж кого в мойщики бочек точно не возьмут, так это человека, страдающего клаустрофобией. Приходится находиться час, а может, и больше (помыть на скорую руку такую махину не получится) в замкнутом пространстве, в которое едва проникает приглушенный свет…
Экскурсоводы ждали нас у входа в длинный коридор, стены которого выложены речным камнем. Коридор вел к еще одному спуску.
«А это наш знаменитый «хересный проход». Когда дубовых бочек стало не хватать, на предприятии закупали алюминиевые, но и они не могли справиться с объемами продукции. Тогда-то и было решено построить вот такие прямоугольные железобетонные емкости. Все они изнутри покрыты специальным пищевым лаком», – пояснил Есбол Кузембеков.
«Хересный коридор» заканчивается огромными дубовыми дверями, которые ведут в зал хереса. Здесь стройными рядами находятся бочки значительно меньше тех, что стояли в главном зале.
«Так и хранится херес. Эти бочки рассчитаны на 400 декалитров. Херес у нас 22-летней выдержки. Это, пожалуй, самое «старое» наше вино. Но чем оно старше, тем и ценится выше», – подчеркнул Есбол Кузембеков.
Возвращаться из красивого подземелья, даже несмотря на холод, совсем не хотелось. Бочки бочками, но мне очень хотелось постоять у всевозможных панно и чеканок, которыми украшены залы. И все это выдержано в одном стиле и посвящено единой виноградной тематике. Даже табуретки и стол украшены резьбой в форме виноградного листа. Как оказалось, такая красота не только в подземелье. Но об этом чуть позже.
НЕ БЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ…
Дальше отправляемся в пункт приема винограда. Отсюда начинается весь процесс изготовления вин. Цех, в котором и зарождается вино, украшает красивейшая архитектурная композиция – что-то вроде мини-водопада, который венчает виноградная лоза с созревшей виноградной кистью.
«Это супруга экс-директора Тищенко Людмила Перова заботилась, чтобы на заводе было красиво. Она у нас лабораторией заведовала. Мы стараемся эту красоту сохранить», – рассказал главный винодел.
К слову, сохранить не только красоту, но и оборудование и виноматериалы удалось благодаря… аресту, который был наложен на все имущество завода.
«Банкиры выставили охрану, чтобы ничего невозможно было отсюда вынести. Благодаря им же сохранился и коллектив – ведь виноматериалу, который был в хранилище, необходим должный уход. Иначе вино испортится.
ТАКОЕ ДЕЛО ЗАГУБИЛИ…
Мало кто знает, но наша область – старинный виноградарский район. Первые саженцы винограда попали сюда из Самарканда и Ферганы. Правда, в те времена виноград использовали в пищу, а не для производства вина – степняки предпочитали кумыс и шубат. То есть виноделия не было. Русские переселенцы виноградное вино тоже не жаловали. Виноделие в республике начало развиваться в начале 30-х годов прошлого века, когда в Казахстан депортировали жителей Кавказа, Молдавии и Крыма, имевших многовековой опыт в деле изготовления хороших вин.
Слава о винзаводе «Капланбек» гремела на всю страну. В первый год работы в хранилище заложили 57 образцов собственных вин. С тех пор завод получил более сорока золотых, серебряных и бронзовых медалей на престижных международных конкурсах, в том числе большую золотую медаль и гран-при за вино «Ак-булак» на всемирном конкурсе 1989 года в Братиславе. В 1990 году международная организация виноделия и виноградарства, штаб-квартира которой расположена во Франции, вручила сарыагашским виноделам грамоту за особые заслуги в области виноделия. Со времени основания этой организации в 1972 году такими наградами отмечено только семь стран мира.
«Конечно, сейчас, чтобы поднять производство, необходимы огромные вливания, ведь у нас работают далеко не все цеха. Есть проблема и с виноградниками – антиалкогольная кампания конца восьмидесятых сделала свое дело, и тысячи га виноградников были выкорчеваны… Сейчас виноград мы закупаем у соседей – в Узбекистане и у наших сарыагашцев, кто сумел сохранить свои виноградники. Но этого мало. Виноград начинает плодоносить на четвертый год, а в полную силу входит еще позже. Виноделие – занятие кропотливое, нескорое. Так что выкорчевывание виноградников при Горбачеве ущерб отрасли нанесло гигантский. Глава района, который приезжал к нам на завод, обещал помочь и выделить 2000 га под виноградник. Надеемся, что он сдержит слово», – поделился директор предприятия.
На прощание Улжагас Орал дала один простой совет: «Хотите купить настоящее вино – внимательно изучайте этикетку. К сожалению, в нашей стране разрешено производство винных напитков. Кстати, во Франции, знающей толк в винах, как и во многих других винодельческих странах, производство винных напитков запрещено. Конечно, марочного вина на рынке много быть не может, но оно должно быть. Ведь не зря вино впервые на планете было задумано и изготовлено как напиток исцеляющий. В составе натурального виноградного вина содержатся все элементы периодической системы Менделеева, вплоть до растворенного золота. Поэтому целебное воздействие вина на человеческий организм велико, поскольку все мы испытываем недостаток витаминов и микроэлементов. Вино любого региона планеты, где растет виноград, уникально и тем самым ценно. Другое дело, что оно должно быть натуральным, изготовленным не из суррогата, а из чистейшего виноградного сока, да еще со скрупулезным соблюдением технологии, все сложности которой изобретены в конечном счете лишь для того, чтобы по одному глотку можно было судить о характере местной земли и неба».
А у меня в голове вертелись строчки Хайяма: «Все недуги сердечные лечит вино…». Поспорить с великим мудрецом сложно, только хочется добавить: при условии, что это – истинное вино.
В тонкостях виноделия разбиралась Саида ТУРСУМЕТОВА
