Эта трагическая история случилась давно, в начале 2000-х годов, но до сих пор не выветрилась из моей памяти.
В одну непривычно холодную зиму группа пронырливых подростков забежала на стройку. Вдруг один из них рядом с кучей мусора увидел лежащую ничком женщину, не подающую признаков жизни. Пацаны ринулись к родителям, те позвонили в милицию. Выехавшая на место бригада установила факт смерти «без видимых следов насилия». Документов при осмотре трупа никаких не было, поэтому в сводке ее обозначили как «женщину европейской национальности 30-35 лет». Ее опознали по чистой случайности, а среди опознавших, тоже случайно, оказался мой хороший приятель. Он-то и рассказал мне подробности жизни своей бывшей одноклассницы. Рассказывал и плакал. Это была его первая любовь…
Любу похоронила какая-то двоюродная племянница, которая при жизни стыдилась своей тетки – «бомжихи» и пьяницы. Ибо Люба, инженер-технолог по образованию, последние лет пять нигде не работала, запойно пила, хотя в порочащих связях, говорят, не была замечена. Мужчин она ненавидела и своих приятелей по бутылке за посягательство могла и побить… А вообще она вела довольно странную, до жути одинокую жизнь. К своей душе никого не подпускала. Мой друг, по старой памяти и нержавеющему первому чувству, пытался хоть чем-то ей помочь. Сначала наткнулся на яростный отпор, но потом Люба все же рассказала… Это был страшный рассказ о жерновах судьбы, которые перемололи ее жизнь безжалостно и бесповоротно…
СЧАСТЛИВОЕ НАЧАЛО
А жизнь начиналась радостно и многообещающе. В школе Любу помнят как примерную ученицу, немного зубрилку и недотрогу. Вся она была какая-то ладненькая – невысокая, но стройная. Подругами особенно не обзаводилась – держалась немного отчужденно. Эта сдержанность, недетская зрелость поведения бросалась в глаза. Учителя ее ставили в пример. Мальчики уважительно предлагали «дружбу». В школе имела «общественную нагрузку»: была редактором стенгазеты, куда периодически помещала свои стихи – немного наивные и нравоучительные. Выпускные экзамены сдала легко и удачно, и получила крепкий высокобалльный аттестат. А потом, с первого захода, поступила в Химико-технологический институт. Словом, во взрослую жизнь она входила легко, как нож в масло, и ничто не предвещало крутых изломов судьбы и такого финала…
И замуж она вышла удачно, по любви. На эту пару было приятно смотреть, и дома у них было уютно, свободно, интересно. Одна беда – долго не было детей. Люба, как всегда, не афишировала своих комплексов по этому поводу. Они с мужем вели сумасшедше-активную жизнь – регулярно ходили в горы, осваивали бальные танцы, были членами городского литературного общества… А когда купили подержаный «Москвич», то на радостях сразу же задумали экстремальный отдых. Своим ходом – на Черное море! Их называли ненормальными: на такой колымаге и в такой дальний путь… Однако из поездки они вернулись вместе с машиной – целыми, посвежевшими, загорелыми, полными впечатлений и радости жизни.
Наконец-то, через семь лет, у них родилась дочь. Все родители боготворят своих детей, но у этой пары любовь к дочери приняла прямо-таки маниакальные формы. В этом крошечном существе они растворились без остатка. Литература по детскому питанию, воспитанию и развитию вытеснила все другие книги. Дочь стала для них центровым «объектом №1», на котором испытывались все самые модные прогрессивные методики по детской теме… К ним стали реже заглядывать друзья. Говорить супруги больше ни о чем не могли, вовлекая собеседников в почасовые подробности жизни любимого чада. Да если уж на то пошло, эта семья и сама не нуждалась в чьих-то визитах. Они совершенно сконцентрировались на своем долгожданном счастье – их мир, их триумвират был самодостаточен и независим от внешнего окружения… Но вскоре, когда дочке исполнилось восемь месяцев, случилось несчастье, которое супруги не смогли преодолеть. Оно стало началом конца…
КОГДА ПРИШЛА БЕДА
Люба, естественно, тогда находилась в декретном отпуске. Муж работал, но каждый раз бежал на обед домой, чуть ли не на другой конец города. Сослуживцы обедали в близлежащей столовой. В этот день он тоже прибежал домой, хоть на часик повидать своих любимых женщин. Пообедав, прилег отдохнуть. На 15 минут – таково было его правило. Люба возилась в ванной с привычной стиркой детского белья. Маленькая дочь занималась своим любимым делом – стояла на балкончике, поднимаясь на некрепкие ножки, и с любопытством созерцала окружающий мир. Балкон был для нее своеобразным манежем. На мягком матрасике были разложены игрушки, так что малышка словно и не нуждалась в ежеминутном родительском контроле – ей было чем заняться. От опасности выпасть с балкона на улицу надежно защищали вертикально расположенные, крепкие и частые металлические прутья – непременная часть балконного ограждения.
Но в этот раз Любу охватило какое-то странное беспокойство. Отправляя мужа на обеденную «лежку», она вдруг спросила: «Слушай, я все-таки волнуюсь, не выпадет ли дочка когда-нибудь ненароком – все-таки третий этаж… Я, конечно, все время на нее поглядываю, но… чем черт не шутит»… Муж высмеял это безпричинное паникерство, и, чтобы успокоить жену, продемонстрировал всю нелепость ее опасений. Просто взял и примерил дочкину головку, приложив ее к балконным прутьям. «Вот видишь, даже близко не проходит. Так что иди и занимайся своими делами, а я немного подремлю»…
Дальше все было как в кошмарном сне. Люба в очередной раз пошла взглянуть на дочку и с ужасом обнаружила, что ее там нет! Почти не помня себя, она растолкала мужа, а сама вернулась в ванную комнату, заперлась и взяла с полки бутылочку с уксусной эссенцией. И твердо решила: если дочка разбилась – тут же уйти из жизни. Сквозь двери она смутно слышала суматоху, крики, причитания: «Может, еще удастся спасти»… Этого было достаточно. Люба сделала два больших глотка и потеряла сознание…
Ее спасли, но отравление не прошло бесследно: были обожжены гортань, пищевод и желудок. В больницу их привезли вместе – мать и дочку. Одну – в токсикологию, другую в реанимацию. Люба, очнувшись, узнала от посеревшего от горя мужа: дочь умерла на вторые сутки после случившегося «от травм, несовместимых с жизнью»… На этом закончилась и их собственная жизнь.
После этой трагедии их совместное существование стала кошмаром. Каждая минута проходила под тяжестью воспоминаний о былом семейном счастье. Они обнаружили, что горе не сблизило их, а, наоборот, развело по разные стороны отчаяния. Даже память о дочке каждый лелеял по-своему. Муж сделал из детской что-то вроде мемориальной комнаты. Подолгу там сидел, пил и плакал. Люба же, напротив – старалась туда не заходить. Она боялась видеть вещественные следы былого дочкиного существования. Дочь всегда была с ней, и так же неотлучно жило в ней ее непреходящее горе… Однажды, насмотревшись на пьяные мужнины слезы, она решительно собрала детские вещи, игрушки, и вынесла во двор – может, кто возьмет. Был грандиозный скандал. Муж обвинял Любу в черствости и бездушии. Она тоже не выдержала: «Да ты же сам во всем и виноват! Ей бы и в голову не пришло продираться сквозь эти прутья! Ты же сам, своими руками показал, как это делается!».. После этой ссоры стало ясно – вместе им не жить.
КОГДА ВРЕМЯ – НЕ ЛЕЧИТ
Они расстались. Люба уехала к отцу – мама уже давно ушла из жизни, – но не нашла утешения в отчем доме. Отец к тому времени сблизился с молодой, крикливой, властной женщиной, которая быстро прибрала все хозяйство к рукам. На Любу смотрела, как на приживалку, досадную помеху своей безраздельной вседозволенности. Как-то, во время очередной стычки с новоявленной родственницей, та ей злобно кинула в лицо: «Ты вообще ничтожество – единственного ребенка – и того угробила!» Люба собрала вещи и ушла – в никуда…
Последние пять лет жизни Любы прошли сумбурно, тяжело, почти неведомо для тех, кто знал ее раньше. Уже после ее смерти, кто-то вспоминал, что встречал ее на базаре, торгующую шерстяными носками. Это было похоже на правду – вязать она умела отменно. В какой-то конторе, говорят, мыла полы. Этим, видимо, и зарабатывала на жизнь, и на водку, заливая ею свою незаживаемую саднящую память…
Мой друг, вспоминая о Любе, во многом винил и самого себя: «Ведь я же видел при встрече, как ей плохо! Мог бы просто взять ее под опеку, встряхнуть, сказать нужные слова, не выпускать, хотя бы из поля зрения… Даже устроить на приличную работу мог бы – у меня тогда уже своя фирма была… Так нет же, не хватило ума и настойчивости… И вообще, куда исчезли все их друзья, которых было у них в избытке, пока не стряслось это горе?.. Да все мы такие – от чужого несчастья отшатываемся, как от заразы. Не хотим лишними заботами омрачать свое безоблачное существование. Жаль, что Равнодушие – не значится в списке смертных грехов человеческих»…
… По заключению судмедэкспертизы, женщина умерла в результате «переохлаждения и физического истощения». Похоронившая Любу родственница приняла наследство. От нее осталось: выцветшее драповое пальто, побитое молью. Полторы тысячи долгов за коммунальные услуги в «общаге», в которой проживала покойница. «Справочник фельдшера» в 2-х томах. И… веселая детская погремушка, с которой не знали, что делать. А потом подумали и положили вместе с ней – в могилу…
Елена ЛЕТЯГИНА
