Эта трагическая история, случившаяся в Шымкенте в конце 90-х годов прошлого века, реальна и совершенно не приукрашена.
В те времена на смену неповоротливой плановой экономике пришел необузданный, так называемый «дикий рынок», который быстро оседлали криминальные структуры, вышедшие из тени.
С этой семьей я хорошо знакома, так что все подробности мне стали известны, что называется, из первых рук и по горячим следам. Концы трагедии до сих пор не найдены. Имена, понятно, изменены.
Смерть средь бела дня
Этот день для Ларисы начался, как обычно. Разбудила мужа, растормошила сладко спящего сына, соорудила легкий завтрак. В общем, все как всегда. По утрам семья разбегалась по своим делам. Игорь спешил в офис – вершить свои бизнесменские дела. Лариса собиралась в школу, где преподавала английский язык, а четырехлетний
Димочка, как всегда упираясь, готовился ехать в детский сад. За столом переговорили о дневных планах, о житейском. Лариса намекнула, что домашние закрома поредели: надобно, мол, заехать на рынок и пополнить «потребительскую корзину». Оказалось, что денежных ресурсов на это дело явно недостаточно.
«Не расстраивайся, – успокоил Игорь, – сегодня со мной должны рассчитаться за прокрученную сделку. Если все пройдет гладко – закатим пир на весь мир. Скорее всего, в ресторане отметим. Давай доживем до вечера».
Муж развез домочадцев по месту требования, попрощавшись, обещал заехать за сыном ровно в 18:00, чтобы не бесить воспитательницу опозданием. У Ларисы заканчивались уроки гораздо позже. А где-то в 19:00 ей в школу позвонили из детского сада.
Воспитательница едва сдерживала ярость: «Вы опять не забираете сына вовремя! Он у меня один остался! Мне здесь ночевать что ли?» На Игоря это было не похоже. Если обещал – сделает. Даже если возникала какая-нибудь непредвиденная накладка, он присылал друзей, благо у всех имелись машины разной степени «крутости».
Едва дождавшись окончания урока, Лариса на такси кинулась за сыном. После долгих объяснений с воспитательницей они с Димочкой поспешили домой. В Ларисе тоже клокотала ярость: ну, думала, придет с работы – все выскажу: «За своими сделками и бизнес-партнерами ты семью вообще забросил, на нас тебе плевать!».
Однако на смену злости пришло недоумение: дверь неожиданно оказалась незапертой. «Так он еще и дома, – мелькнула мысль, – это вообще какой-то беспредел». Сначала в глаза бросился беспорядок в гостиной. В воздухе стояла плотная дымовая завеса, все пепельницы были полны окурков. Да, конечно, муж дымил изрядно, но накурить такую груду мог только разве что десантный батальон… Всерьез обеспокоившись, Лариса побежала в дальнюю комнату, где был кабинет мужа.
Игорь лежал на полу. На спине. Лицо воскового цвета, обескровленное, заострившееся. С виду вроде бы цел… Приглядевшись, Лариса увидела во лбу аккуратную, кровоточащую дырочку. Рядом по правую руку лежало охотничье ружье. Его ружье.
Что было до…
Игорь был не самым удачливым в мире бизнеса. Когда-то, еще до введения национальной валюты, он основал собственный кооператив, который, следуя веяниям времени, плавно трансформировался в МП – малое предприятие. Пара довольно крупных удачных сделок положила начало семейному благополучию.
С появлением надежной «материальной базы» Лариса наконец-таки решилась на материнство. Если ребенок родится, то не в малогабаритной квартирке свекрови, а уже в достойной пятикомнатной квартире со всеми евроремонтными наворотами. А там питание, воспитание, образование – вообще нет проблем!
Димочка родился не без труда, но роженицу обхаживали лучшие специалисты, и все обошлось. Игорь был без ума от сына. Тут же завалил детскую комнату электронными игрушками, тренажерами, компьютерными приставками и прочими дорогостоящими вещами. «Зачем?! – возмущалась Лариса, – ему сейчас памперсы нужны!» Но супруг был неумолим: пусть будет! Словно чувствовал, что удача в бизнесе – дело зыбкое и непредсказуемое. И действительно, для предпринимателей наступали не самые благоприятные времена.
Лариса не очень вникала в деловую жизнь мужа, но в разговорах Игоря все чаще стали проскальзывать фразеологизмы с явно негативным подтекстом: «поставили на счетчик», «фальшивые авизовки», «кинули на деньги»… Коммерческие сделки с ближним зарубежьем все чаще буксовали: таможенный режим, разные валюты, взаимное недоверие…
И вот после серии деловых неудач Игорь решился пойти «под крышу». Фирма, на которую он стал работать, была не в пример солидней его собственной. Там крутились немалые суммы. За этой крутизной стоял шеф – интересная личность и, судя по слухам, всесильная. Игорю рассказывали, как однажды босс по телефону отчитывал, как мальчишку, кого-то чиновника из администрации. Говорили, что у него в Астане то ли брат, то ли дядя сидит в высоком правительственном кресле…
Словом, это была мощная «крыша», открывающая подчиненным новые горизонты и о-о-чень неплохой стабильный заработок. Особых крупных дивидендов Игорь, впрочем, так и не увидел. Хозяин держал персонал в черном теле, прибыль распределял как хотел, по-барски, не по реальному вкладу каждого в дело, а руководствуясь личными симпатиями, степенью родства или личной преданностью.
Словом, обоюдовыгодного сотрудничества не получилось. Пару раз муж в сердцах обронил: «Я требую свое, а меня все равно опрокидывают». Но последняя сделка пошла как по маслу, фирма сорвала крупный куш. Но доли своей Игорь так и не получил. Его «опрокинула» смерть.
Что было после
Лариса сразу поняла, что Игорь мертв. Нет, она не закричала истошным голосом и не забилась в истерике, как в фильмах. На нее, наоборот, напал какой-то необъяснимый ступор, который парализовал и силы, и волю. Она плотно закрыла дверь кабинета, потом отвела сына к соседке, придумав какое-то правдоподобное объяснение…
Потом принялась за уборку: сейчас придет милиция, а у меня здесь бардак… Привычные действия успокаивали, но вдруг в голове стукнула мысль: «Что же я делаю? Читала же, что для следствия необходимо, чтобы никто ни к чему не прикасался и ничего не двигал!» Она ходила по квартире, словно сомнамбула, но потом решилась снова заглянуть в кабинет с безумной мыслью: а вдруг это мне приснилось?!
Все оказалось ужасной, кошмарной явью. Лариса пошла к телефону вызывать милицию, но вдруг на журнальном столике увидела что-то похожее на записку. Прочла. В ней крупным красным маркером было написано: «Лариса, прости меня! Больше я этого вынести не мог. Береги Димочку. Когда вырастет, может, поймет».
Самоубийство?! Да это бред какой-то! Игорь всегда был неисправимым оптимистом, даже в самых сложных ситуациях всегда говорил: «Хуже смерти ничего не бывает – прорвемся!» Ну не мог он этого сделать, не мог! Лариса перечитывала записку снова и снова. Почерк… вроде бы его, но нет… букву «я» он никогда так не писал… Она у него смешная получалась… Да и наклон не тот…
До последующих следственных действий Лариса была убеждена: записка – подделка! И потом, рациональным своим умом она никак не могла представить в реальности картину самоубийства. Как можно застрелиться из ружья – не из короткого пистолета! – отделавшись маленькой дырочкой во лбу? Она не сомневалась: это был прицельный выстрел профессионала.
Оперативная группа милиции прибыла скоро. Ларису долго и пристрастно допрашивали: где она находилась в этот день, не замечала ли нервозности, подавленности, других странностей в поведении мужа, не состоял ли он на учете в психоневрологическом диспансере? Записку они тут же изъяли, на них она произвела удовлетворительное впечатление: дело ясное, заморачиваться незачем…
Конечно, они спросили вскользь, не поступало ли мужу каких-нибудь угроз со стороны, подозрительных звонков от кого-либо? Тогда она ничего подобного не смогла припомнить. А потом всплыло. Незадолго до развязки Игорь, словно случайно, обронил: «Ларочка, если со мной что-нибудь случится – с любым может быть – знай, я никому ничего не должен! Моя совесть чиста». К чему были эти слова? Может, уже тогда Игорь чувствовал надвигающееся несчастье?
Потом начались странности. Ларису, которая рвалась навстречу следствию, сначала мягко попытались урезонить: «Ну зачем вы настаиваете на графологической экспертизе этой предсмертной записки? Там и так все ясно. Успокойтесь. Так бывает». На ее вопрос, почему не были допрошены соседи, никто не смог ответить. Хотя, например, пенсионерка, живущая за стенкой, слышала в тот день, как из их квартиры слышались возбужденные мужские голоса, а другая соседка видела Игоря вместе с каким-то мужчиной во дворе, а затем они вместе направились к дому…
Все отмахивались от нее как от назойливой мухи. И даже знакомый адвокат, друг семьи, посоветовал: «Лара, смирись и крепись. Версия убийства – это плод твоего больного воображения, не обижайся, но горе накладывает отпечаток на психику. Игоря уже нет – живи для сына». И Лариса смирилась.
Но до сих пор ей не дает покоя один случай, который произошел вскоре после того, когда она в очередной раз пыталась донести свои сомнения до следственных органов. Ей позвонили. Незнакомый голос сообщил, что он ранее когда-то брал у Игоря взаймы крупную сумму и готов отдать долг. Хоть сейчас.
Лариса эти деньги, конечно, взяла: ей с сыном приходилось тогда считать каждую копейку. А чуть позднее ее вдруг настигла нехорошая догадка: «А может, мне заплатили за молчание? Какой бы должник в наше-то время так рвался расплатиться с покойным кредитором? Может, просто мне заткнули рот?»
А еще через некоторое время Лариса, как бы стесняясь, поведала мне: «В тот день, когда я взяла эти неясные деньги, мне впервые приснился Игорь – живой, улыбающийся, приветливый. «Я скучаю без вас, – сказал он печально, – но вам ко мне нельзя, здесь холодно, Димочка простудится…»
Знакомая гадалка и толковательница снов разъяснила тогда Ларисе, что сон хороший: Игорь ни на кого не обижается и никого не винит. Значит, надо жить дальше, без злобы и мщения, а его просто помнить…
Елена Летягина
