Мысль о том, чтобы высказаться на тему праздников, пришла мне внезапно в связи с многочисленными майскими датами, предназначенными для «отмечания». Тут тебе и 1 Мая – День единства народа Казахстана, и 7 мая – День защитника Отечества, а между ними – 5 мая, когда православные христиане встретят Пасху – великий праздник, к которому надо готовиться заранее. А там, глядишь, уже 9 мая – День Победы! Так что же будем отмечать?
На душе светло…
Вот раньше, лет 35-40 назад, такой вопрос вообще не стоял. Все дружно готовились праздновать 1 Мая – праздник государственный, официальный, но все же любимый народом. Тем более что растягивался он на два дня: 1 и 2 мая были выходными со всеми сопутствующими приятностями в виде коллективных выездов на пикники и маевки. Праздник был любим еще и потому, что напрямую ассоциировался с полным расцветом весны и пробуждением природы. Никому и дела не было до того, что появился он в результате какой-то там Чикагской забастовки, случившейся 1 мая 1886 года, в которой приняли участие 350 тыс. американских пролетариев. Со временем первомайский праздник был назван Днем международной солидарности трудящихся всех стран, но у нас мало кто знал идеологическую основу его происхождения. Главное, что за окнами было тепло, а на душе – светло и весело. А что еще, собственно, трудящимся надо было?
Воспоминания о чикагских расправах постепенно выветрились окончательно, остались ощущение большой дружной страны и вера в прекрасное мирное будущее. Поэтому неудивительно, что первомайские праздники все ждали с предвкушением, нетерпением, и тщательно к ним готовились. Первомай действительно был первым значимым весенним праздником, конечно, не считая Пасхи, которую в советские времена отмечали исключительно кулуарно и тайком. Но уж на 1 Мая народ вовсю выплескивал свои безудержные жизнелюбивые эмоции!
Этот день начинался с массовых демонстраций, которые порой носили добровольно-принудительный характер. Всегда была часть людей, недовольных неким политическим окрасом народных гуляний. По сценарию демонстрационных шествий предполагалось пройти перед трибуной с представителями местного руководства и громко кричать: «Ура-а-а!» Но всем, пожалуй, было не важно, в честь кого кричали лозунги – в честь мудрой политики государства или доблестного труда строителей коммунизма – но это всегда было весело, задорно и молодо…
В 1997 году первомайский праздник переименовали в праздник весны и труда, а с распадом Советского Союза каждая независимая республика стала называть его по-своему. У нас, к примеру, его назвали Днем единства народа Казахстана. Сегодня этот некогда чисто политический праздник приобрел другое смысловое наполнение – это выражение сплоченности народов более чем ста национальностей, населяющих нашу страну. Это, впрочем, тоже не что иное, как идеология, как в былые времена, а демонстрация истинной дружбы и взаимопонимания между народами республики.
Вслед за Первомаем в Казахстане отмечается сравнительно молодой праздник – День защитника Отечества. Он был учрежден в 1992 году Первым Президентом РК Нурсултаном Назарбаевым, который к тому же являлся и Верховным главнокомандующим. Именно в том году 7 мая он подписал Указ о создании национальных Вооруженных сил. Стал ли этот день полноценной альтернативой 23 февраля? Об этом вопрос не стоит. Наши мужчины с удовольствием отмечают и то, и другое. Главное, что 7 мая теперь проходят присвоение очередных воинских званий и вручение наград отличившимся военнослужащим. А такое событие – всегда большой праздник, который не забудется никогда.
Праздник уходящей памяти
В мае будет еще одна дата – День Победы. Его давно уже отмечают без торжественного размаха, без помпы и праздничных шествий. «Ну, а что? – считают прагматики. – Это, в общем-то, вполне логично. Кто сейчас помнит об этой далекой войне?» Ветераны того трагического противостояния постепенно уходят в небытие. Вот печальная статистика по Шымкенту: в 2021-м в живых был 21 человек, в 2022-м – уже семь ветеранов, в прошлом году – лишь три, а в этом – всего два участника боевых действий. Да, время неумолимо, но имеем ли мы, современники, моральное право на полное забвение нашей истории?
Конечно, Чимкент военных лет не находился в эпицентре кровопролитных боев, не был ни под бомбежками, ни в оккупации. Однако в годы Великой Отечественной войны Казахстан принял к себе великое множество растерявшихся, опустошенных, бежавших из адова пекла людей и народов. Принял их с той долей сочувствия, сострадания и прямого деятельного участия, которые доступны лишь исконно гостеприимной земле.
Уже в середине июля – а прошло меньше месяца с начала войны – в Казахстан начали прибывать первые эшелоны с эвакуированными беженцами.
Чимкент военного времени, конечно же, тоже не остался в стороне от общего горя и великих потрясений. Уже в начале войны город напряженно ощетинился и, хотя в худшее не верилось, городские власти сразу приняли ряд важных предупредительных решений. Вот некоторые из постановлений: «О всеобщей подготовке населения города к противовоздушной обороне», «О создании групп замозащиты», «О формировании команд ПВО»,
«О создании оборонительных постов при жилых домах». В общем, город встречал возможную опасность во всеоружии, согласно известному афоризму: «Надейся на лучшее, а готовься к худшему». Для подготовки инструкторов-организаторов были выделены специальные помещения на стадионе «Динамо», в лектории горкома партии, клубе «Госторговли» и медучилище, которое раньше находилось напротив Центрального парка.
Одним из первых перешел на военные рельсы Чимкентский свинцовый завод имени М. Калинина. Там были мобилизованы все промышленные ресурсы, на военный лад настроились и рабочие. Газета «Правда Южного Казахстана» за 20 ноября 1941 года писала: «Секретарь Комитета комсомола Свистоплясов доложил, что комсомольцы завода решили учиться искусству истребления танков и получили благодарность за успехи в боевой подготовке». Тем временем рабочие завода с удвоенной силой продолжали выпускать далеко не мирную продукцию. Статистика утверждала, что семь пуль из десяти, отправленных на фронт, были отлиты именно на нашем свинцовом заводе.
Мужчины уходили на фронт, а женщинам оставалось ждать и работать, не жалея сил – и за них, и за себя. В августе 1941 года было принято решение областного исполкома «О подготовке женских кадров для работы на автотранспорте для замены мужчин, призванных в Красную Армию». Следом для облегчения женской нагрузки вышло решение городского исполкома «Об открытии круглосуточных групп при детских яслях». Война коснулась и детей, оставшихся без родительского попечения. Те, кому было больше 14-ти лет, шли работать на заводы и фабрики. За исключением поступивших в ФЗО или ремесленное училище. Особым постановлением ученики чимкентских школ обязаны были ухаживать за нетрудоспособными членами семей инвалидов и красноармейцев. Впрочем, для них это не было принудительной трудовой повинностью: дети помогали охотно, с патриотической восторженностью, свойственной тому предвоенному поколению. Многие из этих мальчишек тогда страстно мечтали сбежать на фронт защищать Родину и отчий дом…
Военные будни тихого города
К началу войны провинциальный Чимкент насчитывал 74 тыс. жителей, но уже с августа 41-го его население стало стремительно прибавляться. В наш город лавиной покатился поток эвакуированных из Ленинграда, Киева, Одессы, Новгорода, Калинина (Тверь), Могилева, Ростова-на-Дону, Запорожья и других городов необъятной страны. Чимкент гостеприимно открыл двери для многих тысяч людей, попавших в жернова войны. И дело даже не в том, что для этого издавались соответствующие указы и постановления: война и общее горе как бы открыли настежь все шлюзы человеческого сострадания и милосердия. Сотни женщин обращались с просьбой дать им на воспитание и усыновление детей, оставшихся без родителей. В огромную массу эвакуированных влились раненые бойцы из прифронтовых районов, сюда же прибывали в полном составе сироты из детских домов и приютов. 16 детдомов из Воронежской, Ростовской, Киевской, Ворошиловградской областей нашли прибежище в Чимкенте и его окрестностях. Несколько тысяч раненых разместилось в городских госпиталях – временных и постоянных. О местоположении некоторых из них известно документально: в помещении гастронома по улице Базарной, зданиях редакции газеты «Правда Южного Казахстана», педучилища и треста «Главкондитер» по улице Чернышевского.
Предвоенный Чимкент был небольшим и довольно-таки захолустным городком. Война же мощно всколыхнула его былое сонное существование. На городские службы взвалились непомерно большие хозяйственные обязанности. Одно дело – открыть двери для жданных гостей, совсем другое – встретить новоприбывших на должном уровне. То есть их надо было не только встретить буквально на вокзале, но и накормить, разместить, трудоустроить. Чтобы запустить и отладить механизм этого процесса, надо было подключить невиданные по своему напряжению организационные и человеческие силы. И Чимкент с этим справился! Для встречи первых эшелонов были задействованы работники всех организаций и учреждений города, был составлен строгий график дежурства на железнодорожном вокзале. После встречи все эвакуированные должны были пройти обязательную санобработку в двух городских банях (одна из них, недавно уничтоженная, находилась по улице Туркестанской). Накормить этих людей были призваны два городских ресторана, столовые педучилища и кирпичного завода.
Самой главной проблемой было, само собой, предоставить беженцам хоть какое-то приличное жилье. Никаких излишков жилого фонда в маленьком одноэтажном Чимкенте не существовало даже до войны. Поэтому вопрос размещения гостей поневоле решался путем так называемого подселения. По санитарным нормам на каждого человека должно было приходиться по четыре квадратных метра жилого пространства. На деле же семьи в 5-6 человек были счастливы обрести хоть маленький угол «коммунального» совместного жилья. Разумеется, не всем «подвинутым» хозяевам эти меры пришлись по душе, но в основном горожане относились к этому с пониманием всей трагичности ситуации: они делились кровом и пищей сочувственно, от всего сердца.
Сознательно не берусь перечислять, сколько фабрик, заводов, институтов, учреждений культуры и других многочисленных организаций было эвакуировано в Чимкент во время войны. Об этом уже много сказано. Но вполне осознанно делаю упор на беспримерную самоотверженность работников тыла, которые внесли такую неоценимую лепту на алтарь долгожданной Победы. Многие из них еще живы, они помнят те годы, они знают цену этого праздника – поистине «со слезами на глазах».
Можно понять их горечь от нынешней недооцененности Дня Победы, от разговоров, что он уже неактуален, надо сбросить оковы прошлых идеалов… Но, к счастью, у многих из нас, живущих в новой современности, осталась генетическая память сердца вместе со смешанными чувствами благодарности, горечи, гордости и потомственной сопричастности к той эпохальной войне и Великой Победе…
Елена Летягина
