Последние месяцы Великой Отечественной.
Победоносная Красная армия уже давно освободила от фашистов территорию Советского Союза, гнала
по Европе врага до самого его логова. Час Победы неумолимо приближался.
Это чувствовалось не только на передовой, но и в глубоком тылу. Чем жил Чимкент, Южно-Казахстанская область, какие здесь происходили события? Узнать об этом можно, в частности, побывав в государственном архиве общественно-политической истории Туркестанской области, что расположен в Шымкенте по проспекту Тауке хана, 6.
На этот раз для публикации я намеренно взяла малоизвестные факты, «бытовую» сторону военной поры. Факты эти хоть и разрозненные, но все же хотя бы отчасти дают общую картину тех лет. Надеюсь, и вам они будут интересны.
«ЖАЛОБ НЕТ…»
Начало 1945 года. Передо мной докладная в военный отдел Чимкентского горкома партии «О проверке состояния политико-воспитательной работы, трудоустройства, обучения и бытового обслуживания городских инвалидов Отечественной войны».
«По отделу здравоохранения – обследованием установлено.
При первой горбольнице инвалиды Отечественной войны размещены в двух палатах. Питание получают три раза, жалоб со стороны инвалидов Отечественной войны нет, за исключением малых доз питания.
Палаты содержатся недостаточно чисто, имеются клопы. Белье меняется нерегулярно, из-за отсутствия топлива больные не моются.
Среди инвалидов Отечественной войны силами горбольницы производятся лекции, беседы, в одну из палат проведено радио. Больница получает газеты нерегулярно.
При больнице политрука нет, а поэтому не проводятся ни кружковые занятия, ни коллективные читки газет по изучению истории партии. До проведения 3-й годовщины Отечественной войны шефствующие организации принимали активное участие в помощи инвалидам Отечественной войны. В последние же три недели значительно ослабли темпы шефов.
Комиссия считает необходимым проделать следующее:
1. Улучшить-увеличить питание за счет шефствующих организаций.
2. Произвести дезинфекцию по уничтожению клопов. Наладить нормальную смену белья. Устраивать баню для инвалидов Отечественной войны не реже двух раз в месяц.
3. Для политико-воспитательной работы необходимо выделить руководителя массовой работы».
ПОЛЕВАЯ ПОЧТА.
«Жена ходит и собирает всякий мусор…»
В папке документов, относящихся к концу войны, обратила внимание на конверт и письмо от подполковника А. Игнатьева. Судя по резолюции на письме, обращение фронтовика
парторганы начали рассматривать 1 февраля 1945 года.
Письмо офицер адресовал секретарю райкома партии: «У меня огромная просьба помощи моей семье, в особенности в вопросе топлива. Будучи на фронте беспрерывно три с лишним года, за боевую работу награжден двумя орденами Красного знамени и орденом Отечественной войны. По служебным делам оказавшись недалеко от города Чимкента, заехал к семье на два дня посмотреть их жизнь. Впечатление произвело на меня очень тяжелое, в особенности семья нуждается в топливе, так как топлива совершенно нет, и дети не мыты с ноября месяца из-за холодов. Для приготовления пищи жена ходит и собирает всякий мусор. Я очень прошу Вас оказать помощь моей семье, проживающей по улице Ташкентский тракт, дом №72. Игнатьева Евгения Петровна. Желаю Вам успеха в Вашей работе – долгого житья. С коммунистическим приветом подполковник Игнатьев».
В уголке письма стоит резолюция – поручение т. Касымбекову: «Срочно установите, где проживает, и поговорите с ней деликатно. О результатах сообщите мне». Подпись неразборчивая.
Судьбу этой просьбы можно отследить по ответу зав. военным отделом ГК КП(б)К Шевцова. В докладной председателю женсовета ОРВК он пишет: «Проверкой установлено, что семья действительно нуждается в топливе и детской обуви. Военный отдел ГК КП(б)К просит оказать помощь в топливе и детской обуви».
А в письме подполковнику Игнатьеву А. Г. (полевая почта №2148) Шевцов сообщает, что его письмо, адресованное секретарю райкома, перенаправлено в горком партии, поскольку: «…все семьи офицерского состава необходимую помощь получают через горвоенкомат, а также топливо. В ближайшее время ожидается получение топлива, после чего Ваша жена его получит. Чимкентским ОРВК выданы продукты питания (2 пайка и мыло).
Семья к остронуждающимся не относится. По мере поступления обуви будет выдана детская обувь, в чем чувствуется нуждаемость».
Письмо заканчивается очень «трогательно»: «Т. Игнатьев, беспокоиться за семью не следует, живет материально удовлетворительно.
Желаем наилучших боевых успехов.
С коммунистическим приветом, зав. военным отделом ГК КП(б)К Шевцов».
На угловом штампе стоят исходящий №70 и дата –
24 марта 1945 года.
То есть топлива у этой семьи почти два месяца так и не было. При этом «беспокоиться за семью не следует…» Да уж, суровое время. И как это знакомо: «Денег нет, но вы держитесь!»
«Нет связи с отцом»
Ходят легенды, что почта в годы Великой Отечественной войны работала идеально. Однажды, тоже почти в конце войны, в апреле 1945 года, в Чимкентский обком партии с письмом обратился фронтовик Дарменов Абдашин. В письме он пишет, что с начала 1943 года не получает писем от отца, проживающего по улице Достоевского, 36. Он просил выяснить причины отсутствия письменной связи с его родителями.
В ответе на обращение зав. военным отделом ГК КП(б)К Шевцов сообщил: «…проверкой установлено, что т. Дарменов на протяжении года в Чимкенте не проживает, а работает в Келесском районе зам. председателя райисполкома. Основание: акты обследования».
По крайней мере, боец Дарменов успокоился, узнав, что его отец жив.
Инвалид Федосов
Разными дорогами забрасывало в годы войны людей в Чимкент. Держу в руках «заявленье» на имя секретаря горкома ВКП(б), написанное «Федосовым И. П., инвалидом войны первой группы, с женой – она же моя сопровождающая». Он пишет (стиль изложения сохранен): «…прошу принять с нами меры, ибо мы находимся в очень тяжелом положении, в общем на краю гибели. А именно, приехали мы сюда за старой матерью и за малым трехлетним мальчиком, которые были сюда эвакуированы из Москвы. Но мы их в живых не застали. Они уже померли. Здесь и я сам заболел, сделали мне операцию. Когда я вышел из больницы, выяснилось, что у нас все вещи украли, и мы сейчас находимся в привокзалке, под открытым небом ночуем и голодные. Средств на выезд никаких не имеем. Сам я раненый и контуженный. Первая группа инвалидности. Поэтому просим вас или же изыщите средства, чтобы мы уехали на Родину или же нас прикрепите к месту, чтобы мы где попало не валялись ибо дело наше плохо. Я как инвалид Отечественной войны первой группы итак мучаюсь. Примите меры, пожалуйста».
Судя по справкам, которые были прикреплены в той же папке документов, видно, что наш зав. военным отделом
ГК КП(б)К Шевцов в июне 45-го направлял запрос в Никифоровский райсобес Тамбовской области, где Федосов был ранее на учете, с просьбой выслать его пенсионное дело.
И еще одна справка – об откреплении с 1 апреля Федосова И. П. с ОРСа хлопзавода к другому ОРСу. «Настоящим прошу прикрепить меня и мою жену к ОРСу М.Э.З., так как я тамо нахожусь на квартире, остронуждающийся…» Значит, на тот момент не пропали, не умерли с голоду супруги Федосовы. Уже хорошо.
Военная цензура обнаружила… детей без обуви
Все-таки удивительные факты обнаруживаешь в архиве – подлинные, без прикрас и героического пафоса. В апреле 45-го в партийные органы города Чимкента было направлено спецсообщение за подписью замначальника УН КНБ ЮКО капитана госбезопасности Бектимирова и оперуполномоченной группы «В» УН КГБ младшего лейтенанта госбезопасности Бабинской. «В порядке проверки исходящей корреспонденции Военной цензурой была обнаружена жалоба военнослужащего Самченко И. Д. (полевая почта №07050 «Д») о тяжелых материально-бытовых условиях жизни его семьи,
проживающей в Чимкенте, работающей в столовой №1 свинцового завода:1.IV.-45 г. «…моя жена работает на заводе в столовой №1. Получил письмо, она пишет, что топлива нет, в квартире холодно, а сын мой Анатолий обморозил пальцы на ногах и сейчас в школу не ходит. Мои дети ходят босые и дома сидят в холодной квартире». Проверкой указанной жалобы установлено, что жена фронтовика Самченко имеет троих детей в возрасте от 7 до 11 лет, материально-бытовые условия жизни тяжелые, дети обуви не имеют. Семья Самченко нуждается в оказании материальной помощи и главным образом в одежде и обуви.
Сообщаем для принятия соответствующих мер.
О результатах просим нам сообщить».
Вскоре в военный отдел Чимкентского горкома КП(б)К тов. Шевцову сообщили: «На ваш №908 от 16.IV.-45 г. сообщаем, что тов. Самченко – жена военнослужащего – работает в столовой №1 ОРС ЧСЗ. Получила из подарков на детей по одной вещи, на себя платье, а также изготовлены и выданы детские тапочки. При первой возможности ей будет еще оказана помощь». Подпись – Вр. и.о. пред. завкома ЧСЗ Гутенев.
Директор школы… голодает
Сегодня такое трудно даже представить. Но начнем по порядку. 5 февраля 1945 года в горком партии обратился с письмом боец Владимир Шаповалов. Вот его письмо: «Разрешите вам по-нашему, по-военному представиться. Я, Шаповалов Владимир Дмитриевич, рождения 1924 года в городе Туапсе. В армии уже три с лишним года. В 1942 году моя мать эвакуировалась в город Чимкент, где и живет сейчас. Отец на фронте. Я в настоящий момент тоже там, где отец. Притом два раза прошел Кавказ, Кубань, брали Крым. Три раза раненый. Ну вот немного познакомились.
Мать моя Шаповалова Наталья Федоровна проживает по улице Ленина, 36. Живет сама, хотя имеет мужа и сына. Но об этом говорить не стоит и не будем. Война многих разлучила из нас, разогнала во все концы нашей страны. Я все же хочу жить и жить с матерью после войны.. А может быть, что случится, и раньше я приеду, ведь война… Поэтому прошу как комсомолец коммуниста, обратите внимание на условия жизни матери. Сейчас она больна, притом инвалид.
Секретарь!!! Может, я не к вам должен обратиться, но я не хочу и не думаю выше, через голову. Но все же прошу: создайте условия жизни, чтоб я, хоть находясь на фронте, не получал от нее писем, что она живет в трудных условиях.
А она тоже коммунист и старый. Поэтому еще раз прошу: улучшите положение моей матери.
А я перед Родиной и перед вами в долгу не оставался и не останусь.
Убедительно прошу, ответьте мне. Жму крепко руку.
Владимир Шаповалов. 5.2.1945 г. Полевая почта №44019»
Вы думаете, вскоре помогли ветерану? Нет. Волокиты хватало и в военное время.
4 апреля Владимир Шаповалов вновь пишет письмо секретарю Чимкентского горкома партии: «Здравствуйте, товарищ секретарь!
Первым долгом передаю свой боевой, красноармейский, комсомольский привет и пожелания самого наилучшего в вашей жизни и плодотворной работы.
Товарищ секретарь, я к вам уже обращался раз. Просил, чтоб вы ответили мне. Но так прошел месяц, больше даже. Не получив от вас писем, я решил написать еще одно. Еще раз хочу просить о том, о чем просил в первый раз. Знаю, что с этим вопросом не к вам, но прошу вас. Чем вы помогаете моей матери-инвалиду? И помогаете ли? Ибо она живет в тяжелых условиях. Сейчас потеряла мужа на фронте. Может, завтра потеряет и меня. Но пока я живой, пока живу, я должен о ней заботиться. Я должен ей во всем помочь… Потому что она воспитала меня и воспитала неплохо. Потому что у меня как у воина нет черного пятна. Поэтому я должен быть верным ей, а не только Родине. Ведь за них, за матерей, за Родину мы проливаем кровь, и если надо будет, то отдадим и свою молодую жизнь, ради победы над врагом. На этом писать кончаю (по фронтовым обстоятельствам). До свидания, жду! Ответьте мне на вопрос. Ее адрес: город Чимкент, улица Ленина, 36. Шаповалова Наталья Федоровна.
С дружеским приветом Владимир.
Полевая почта №44019».
Листаю дальше архивные документы. Нет, все-таки попался акт обследования жилищно-бытовых условий Натальи Шаповаловой. Стоит дата – 15 марта. Значит, какое-то движение все-таки было. Затем был составлен еще один акт обследования, уже от 9.06.45-го. Вот где бюрократическая машина! Содержание актов перескажу своими словами.
Н. Ф. Шаповалова – сама фронтовичка, контузию получила на войне, стала инвалидом II группы, на фронте была 8 месяцев. Является директором казахской школы-интерната. В беседе с обслуживающим персоналом интерната подтверждено, что она не питается в интернате. Оклад 150 рублей. Член партии с 1930 года. В феврале 45-го получила извещение, что муж погиб на фронте. Это известие ее совсем приковало к постели.
Шаповалова нуждается во многом, но ничего не просит. Только говорит, что ей необходимо питание, чтобы она смогла поправить свое расшатанное здоровье…
Представляете, это директор интерната. Через ее руки проходили накладные по отпускаемым продуктам детям. И зная, насколько скудны эти нормы питания, ее совесть не могла позволить ей объедать детей. Лучше самой голодать. Истинная коммунистка!
Наконец, зав. военным отделом ГК КП(б)К Шевцов отправил ответное письмо бойцу Шаповалову В. Д. Полевая почта №44019: «…Через отдел государственного обеспечения Шаповаловой Н. Ф. выдано: 1 пара женской обуви, женские туфли, по месту работы получает питание. Дополнительно включена в список для получения промтоваров как инвалид Отечественной войны». Больше в архивной папке документов по Шаповаловой Н. Ф. не было, так лишь – дублирующие друг друга отписки. Вот думаю, а «1 пара женской обуви и женские туфли» – разве это не одно и то же?
С заботой о сироте
Все тот же ставший для меня почти легендарным зав. военным отделом ГК КП(б)К Шевцов направил начальнику Суворовского училища города Ташкента ходатайство: «Военный отдел Чимкентского ГК КП(б)К просит разрешить поступить в Суворовское училище сыну гвардии рядового Зырянова, который погиб на фронте.
Семья материально нуждается.
Адрес Зырянова: г. Чимкент, Чапаевка, ул. Лермонтова, 117.
О Вашем решении просьба сообщить в военный отдел ГК КП(б)К».
Но, увы. На ходатайстве наискосок чернилами написано: «Проходил медкомиссию в Ташкенте. По состоянию здоровья не прошел. 1/V-45 г».
В ОЖИДАНИИ ПОБЕДИТЕЛЕЙ
О долгожданной Победе народ услышал из репродукторов 9 мая 1945 года. Как же в тот день люди ликовали! Обнимали друг друга, целовали, кто-то смеялся от радости, а кто-то плакал. Народ просто устал от войны, от голода и холода, от лишений, неизвестности о судьбе родных. На протяжении всех военных лет едва ли не ежедневно люди задавались вопросами: да когда же закончится эта проклятая война?! Когда же раздавят этих фашистов в их поганом логове?!
Ну а после 9 мая матери и жены, дочери и сыновья, братья и сестры стали с еще большим нетерпением ждать возвращения домой своих уцелевших на фронте родных, готовиться к встрече с ними. Даже у тех, в чьи дома пришла похоронка – «кара кагаз», теплилась надежда на возвращение родного человека. И такие счастливые случаи были, правда, очень и очень редко…
А уж как сами бойцы ждали встречи с родными, это трудно передать словами. Многим отчий дом снился по ночам, как зеницу ока хранили они в карманах гимнастерки зачитанные почти до дыр письма от родных…
Бойцы стали возвращаться на Родину, но как-то не все сразу, не единым потоком, а партиями, горсточками.
Закон о демобилизации был принят 23 июня 1945 года. Вся масштабная процедура была разделена на шесть этапов. Первыми домой отправлялись военнообязанные 1890-1904 годов рождения. Демобилизация первой очереди завершилась осенью 1945 года.
25 сентября 1945 года вышел указ Президиума ВС СССР «О демобилизации второй очереди личного состава Красной армии». Домой отправились женщины-военнослужащие и те, кого условно можно отнести к студентам – недоучившиеся, заочники, учителя и т.д. Вторая очередь демобилизации завершилась в конце 1945 года.
В третью по пятую очереди личный состав действующей армии покидали по возрастному признаку. По третьей очереди демобилизация началась весной и завершилась осенью 1946 года, по четвертой – завершилась к январю 1947-го, по пятой – в июле 1947-го. В последнюю, шестую, были уволены все, кто попадали в одну из предыдущих очередей, но по каким-либо причинам задержаны. Демобилизация последней очереди проводилась с февраля по март 1948 года.
В родных местах к встрече героев Победы готовились. Тем же специальным законом Верховного Совета СССР от 23 июня 1945 года на весь процесс демобилизации и организации устройства мирной жизни ветеранов государство выделяло значительные средства.
Из них оплачивались перевозка демобилизуемых до места жительства, обеспечение питанием в поездке, а также полным комплектом обмундирования и обуви, выдача единовременного (разового) денежного вознаграждения за каждый год службы в армии в период Великой Отечественной войны.
У нас в Южно-Казахстанской области всем райкомам партии была разослана инструкция за подписью секретаря обкома партии Хабира Пазикова. В ней говорилось, что 11 июля постановлением партийных и советских органов области был принят план проведения подготовительных мероприятий по обеспечению приема, обслуживания, доставки к месту жительства и трудоустройства военнослужащих, демобилизуемых по закону из действующей армии. Сам текст инструкции, во всяком случае, тот, что попался мне в госархиве, выдержан в телеграфном стиле, например: «Обеспечить заботливую встречу, зпт». Или «организовать митинги, тчк». Я приведу эту инструкцию доподлинно, убрав эти «зпт» и «тчк».
Итак, «ПЕРВОЕ – немедленно организовать повсеместную проверку материального положения семей военнослужащих, тут же оказывая необходимую помощь продовольствием, одеждой, ремонтом и предоставлением квартир, в заготовке топлива.
ВТОРОЕ. Демобилизованных обеспечить трудоустройством».
Да, местные руководящие и исполнительные органы власти были обязаны обеспечить ветеранов работой не позднее месяца с момента демобилизации. При этом работа должна была быть не ниже выполнявшейся ими до ухода в армию. До момента прибытия демобилизуемых должны быть собраны данные по городу или району о наличии свободных вакантных должностей и потребное количество соответствующих профессий, рабочих и служащих по каждому предприятию, учреждению, колхозам, совхозам и МТС.
Нуждающимся в постройке или ремонте жилья бесплатно выделялся лесосечный фонд.
Та же инструкция предписывала местным органам «оказывать содействие в обзаведении демобилизованных хозяйством, организовать за счет подсобных хозяйств и средств добровольно собранных у населения выдачу бесплатных продовольственных подарков демобилизованным.
«ТРЕТЬЕ – обеспечить заботливую встречу, для чего отвести, соответственно оборудовав, помещение сборно-приемных пунктов. Назначить начальника, замполита, агитаторов, также обеспечить на приемных пунктах работу столов консультаций, выдачу паспортов, продовольственных карточек, организацию торговли табачными и другими изделиями, дополнительного питания за счет местных ресурсов и т.д. Для перевозки к месту жительства демобилизованных выделить транспорт. К прибытию эшелонов команд проводить митинги, посвященные встрече.
ЧЕТВЕРТОЕ. Для устройства аппарата приемных пунктов разрешить райвоенкомам призвать технически грамотных работников.
ПЯТОЕ. Пункты приема обеспечить медикосанитарным обслуживанием.
ШЕСТОЕ. Организовать в пунктах приема ремонт одежды, обуви.
СЕДЬМОЕ. Провести партийные, комсомольские,
профсоюзные собрания по данному вопросу.
ВОСЬМОЕ. Для обеспечения всех мероприятий к приему демобилизованных создать в райисполкомах комиссию под председательством предрайисполкома, членов и секретаря райкома, заввоенотделом райвоенкомата, прокурора, начальника НКВД и т.д. для гособеспечения. Всю подготовительную работу по приему демобилизованных закончить к 15 июля. О проведенных мероприятиях доложить телеграфно до 15 июля».
КАК ТЕБЕ ДОМА, ФРОНТОВИК?
С сентября в горком и обком партии стала регулярно поступать информация о приеме и трудоустройстве демобилизованных.
8 сентября 1945 года зав. военным отделом Ленгерского РК КП(б)К Бурмистров докладывал: «На день информации в район прибыли демобилизованные старших возрастов, приняты на военный учет 165 человек, из них 6 человек выехали на постоянное место жительства в другие районы. Из общего числа прибывших 65 человек трудоустроены в колхозах и на руднике «Ленгер уголь». 99 человек не трудоустроены, потому что нет работы. Некоторые из них только что прибыли (2-3 дня), некоторые отдыхают по состоянию здоровья. РК КП(б)К и другие районные организации жалоб от демобилизованных по вопросу непредоставления им работы не имели. Из общего числа прибывших 120 человек до мобилизации в РККА работали в колхозе, 39 человек – рабочие разных предприятий».
Секретарь Кзыл-Кумского райкома партии товарищ Касимов сообщал: «В наш район на 1.11.45-го года прибыли демобилизованные по первой и второй очереди 52 человека… Все демобилизованные обеспечены квартирами, по этому поводу никаких жалоб не имеется, а также при трудоустройстве на работу согласно указанию райкома партии из прибывших выдвигаются товарищи в руководящий состав колхозов, совхозов и предприятий – 7 человек, остальные устроены по своим специальностям».
По-деловому лаконична сводка из Пахта-Арала: «Всего прибыли демобилизованных рядового состава первой очереди 165 человек, второй очереди – 18. Из офицерского состава – один человек из первой очереди. Из них трудоустроены
113 человек из первой очереди демобилизованных, 2 – из второй. Остальные состоят на отдыхе». Подпись: ВР.
Пахта-Аральский райвоенком Меньшиков.
ЗА ДОБЛЕСТНЫЙ ТРУД!
Да, война закончилась, государство решило по заслугам отметить доблестный труд народа, ковавшего Победу в тылу Родины.
Указом Президиума ВС СССР от 6 июня 1945 года была учреждена медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
Ею награждались люди, обеспечившие своим доблестным и самоотверженным трудом победу Советского Союза над Германией в Великой Отечественной войне. Этой медалью награждались лица, проработавшие на предприятии, в учреждении, на транспорте, в совхозе, МТС не менее одного года в период с июня 1941 года по май 1945-го.
Инвалидам Отечественной войны и старым производственникам, вернувшимся на производство, молодым рабочим эта медаль вручалась при условии, если они проработали в указанный период не менее 6 месяцев.
Наши коллективы, артели, колхозы тоже стали готовить характеристики на своих передовиков.
Что характерно для той поры – машинописные тексты были только у партийных и советских органов, разумеется, еще у крупных промпредприятий, а артели и кооперативы писали свои отчеты буквально на чем попало и чем попало! Одни – простым карандашом, другие – цветным, третьи – чернилами разных цветов. А бумага! Это нечто: кто на папиросной, кто на оберточной, кто на старых бланках. Я обратила внимание на три очень аккуратные и идеально сохранившиеся характеристики, напечатанные на этикетках! На этикетках значилось: «Дубитель». Экстракт СУЛЬФИТ целлюлозный». А характеристики были на работников, так или иначе связанных с чулочной фабрикой, использовавших этот экстракт – Старцева Макара Валентиновича, Шварцер Софью Соломоновну и Шеинкман Дину Иосифовну. Подписал характеристики директор – тов. Халфин.
В детстве я часто слышала, мол, в войну ученики из-за отсутствия тетрадей писали между газетных строк. Полистав пару архивных папок военной поры, подтверждаю, да – голь на выдумки хитра!
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
Сын фронтовика Полат Бейсебеков хорошо помнит по рассказам отца (сам Полат родился в 1952 году) его возвращение в родной аул: «Через несколько дней после капитуляции фашистов в Берлине на утренней поверке (построении) моему отцу Оразалы Бейсебекову и его однополчанам зачитали Указы о награждении медалями «За Победу над Германией» и «За взятие Берлина». Кроме правительственных наград, несколько человек поощрили отпуском на Родину на 30 дней, без учета дней в дороге. Отцу тоже дали этот отпуск. Все награжденные завидовали получившим отпуск. Отец долго – буквально через Москву – добирался до своего аула Талап, он боралдайский. Тогда это был Тюлькубасский район, сегодня – Байдибекский. А через 30 дней выехал обратно в Берлин. Он был в охране замка, где проходила Потсдамская конференция. Потом их отправили в Западную Украину. Там он воевал с бандеровцами до 1949 года. На Украине его подстреливали пять раз. Аллах сберег. А до этого за всю войну до Берлина у него было всего два ранения. В общей сложности семь. Отец про них говорил: «Нелюди они, эти бандеровцы. Фашисты по сравнению с ними ангелы».
А Нине Федоровне Куприяновой в конце войны было десять лет. Жили они в колхозе «Победа» Тюлькубасского района. Отец был в Красной армии с первого дня войны. Контужен, обморозил ноги. После контузии почти потерял речь, в госпиталь попал в бессознательном состоянии. Семья получила похоронку на своего кормильца – рядового красноармейца Федора Шарамко…
Когда в декабре 45-го во двор дома зашел худой изможденный человек в солдатской шинели, Нина и ее братишки спросили: «Дядя, а ты к кому?» А «дядя» оказался отцом. Дети-то в начале войны были совсем малышами, забыли облик родного отца. Тут же кто-то из ребятни побежал с криками на колхозную ферму – мамку звать. Потом от радости в тот день плакали все: и жена Федора Анастасия, и его старенькая мама, и четверо детей, и две эвакуированные семьи – чеченская и еврейская. Эти семьи в войну подселили к ним в дом.
Фарида ШАРАФУТДИНОВА
Автор благодарит за неоценимую помощь в подготовке материала Елену Тимофееву, главного хранителя фондов Государственного архива общественно-политической истории Туркестанской области.
